«Большой»: Больше боли

Рюшки, штампы и Алиса Фрейндлих в фильме Валерия Тодоровского

Когда три года назад стало известно, что Валерий Тодоровский намерен снимать фильм про Большой театр, общественность принялась потирать ладошки в предвкушении скандала. Еще бы – ведь только-только случилась криминальная история с покушением на Сергея Филина, которому плеснули в лицо кислотой. Почему-то думали, что Тодоровский подхватит горячую тему и откроет зрителю мрачный мир закулисья этого театра-монстра, где правит ненависть и зависть, где интригами опутаны даже гардеробщицы, а дежурное толченое стекло в пуантах считается доброй шуткой по сравнению с новыми изощренными издевательствами. Но надо совсем не знать Тодоровского-младшего, чтобы предположить даже возможность его увлечения магией черных интриг и ее разоблачением.


Валерий Тодоровский – режиссер слишком для этого изящный. Даже, можно сказать, интеллигентный. Копаться в нечистом белье театральных склок, чтобы с криком «Ага! Я первый!» выхватить из кучи самую грязную принадлежность, - это уж точно не про него. Сразу и подумалось, что Тодоровский, скорее всего, снимет что-то о трудных путях в искусство. Примерно так и получилось.

В центре рассказа – история девочки из города Шахтинска Юли Ольшанской (Юлю в детстве отлично играет Екатерина Самуйлина, повзрослевшую Юлю – Маргарита Симонова, солистка Варшавской оперы). Деградировавший в пьяницу бывший солист Большого театра, а ныне – хореограф в шахтинском ночном клубе Потоцкий (Александр Домогаров) примечает способную к балету девочку, дает ей некоторое количество балетного начального образования и пристраивает в Академию хореографии в Москве, воспользовавшись старым знакомством с давно увядшей примой Большого Белецкой (Алиса Фрейндлих). Действительно, девочка немыслимо талантлива, поэтому блат ей оказывается только во благо. Юля попадает под покровительство этой самой Белецкой, страдающей болезнью Альцгеймера и впадающей в маразм в самые ответственные моменты. Потом, правда, как птица Феникс, она воскресает для полезной деятельности и даже чуть ли не ногой открывает дверь в самый высокий кабинет, с хозяином которого, судя по всему, когда-то спала. Девочка Юля растет, вырастает в талантище, которому то и дело перебегает дорогу другой талант, но из обеспеченной семьи – подруга и соперница Карина Курникова (Анна Исаева). И начинается дружба-вражда, продолжившаяся в Большом театре, где Карина оказывается в солистках, а Юля – в кордебалете.

Сценарист Анастасия Пальчикова так старательно обходит все возможные острые углы балетной жизни, что кажется, будто она на спор пытается доказать: можно сделать фильм про закулисье Большого без привлечения запрещенных приемов. Свежо предание… Понятно, что руководство Большого театра, пустившее авторов будущего фильма в святая святых, взяли с них клятвенное обещание приоткрыть кулису ровно настолько, насколько это не изуродует и без того на тот момент изуродованный имидж главного театра страны. В общем-то, понятное желание. И готовность авторов оставить корзину с грязным бельем кому-то другому тоже заслуживает симпатии, да только, памятуя о том, что недостатки – это продолжение достоинств, отметим, что стерильность – это уже не чистота. Это больше, дальше и хуже, по крайней мере в искусстве. Там стерильности не бывает. Стерильное кино – это уже мыльная опера.


Собственно, жанр мыльной оперы как раз и оказался сценаристом «Большого» освоен лучше всего. Страсть к драматургическим рюшечкам обнаруживается «во первЫх строках» и оказывается настолько острой, что пронизывает собою весь фильм. За рюшечками порой и не видать ничего. Ну вот скажите – почему главным героям надо давать фамилии из далекого дворянского прошлого? Почему они там все Ольшанские, Потоцкие да Белецкие? Если мир балета – то непременно эти элегантно-ностальгические имена? А если. Скажем, речь о трактористах, то давайте наречем их всех Тютькиными, Пузиковыми и Пупковыми? А, ну да – во-первых, это красиво… Странно только, что матерый режиссер Тодоровский с самого начала не учуял эту рюшкофилию.

«Сделаем красиво» - очень опасный путь в искусстве, а в кинематографе – особенно. Он ведет к штампам, которые простительны в дешевом сериале, но никак не допустимы в кино. Даже большая актриса Алиса Фрейндлих, гордость фильма, оказывается настолько зажатой в рамки этих штампов, что становится похожа на пародию на саму себя. Образ бывшей примы Большого, а ныне сурового, но справедливого педагога Академии хореографии, острой на язык, живущей в непременно огромной квартире, утыканной антиквариатом, бездетная и оттого – еще больше строгая, но справедливая к ученикам, - напоминает сразу всех экранных педагогов отечественного кино. А приданный образу в качестве помощника Альцгеймер и вовсе сводит этот характер к шутке-недоразумению.

В картине вообще так много неувязок, что, собранные вместе, они уверенно перевешивают достоинства фильма. Одно из главных достоинств «Большого» – то действительно безграничное уважение и пиетет, с которыми Валерий Тодоровский подошел к самой теме балета, - оказывается погребенным под грудой досадных, в основном – драматургических шероховатостей. Сюжетные линии вдруг обрываются на середине – например, не находит продолжения история с якобы украденными Юлей у Белецкой ценных серег, которые та подарила любимой ученице, а потом забыла, из-за чего Юлю обвинили в краже. Вообще-то такие случаи становятся поводом к исключению из училища ну или по крайней мере к серьезному скандалу, но здесь удивительным образом дело рассасывается само собой и забывается ее участниками через минуту. Но зритель-то – он памятливый. Он сидит и недоумевает – постойте, а как та история с кражей? Все забылось, словно и не было? Возможно, это последствия сурового монтажа, которому режиссер подверг картину уже на выходе, сократив ее больше чем на треть. Но мы-то видим только результат и вот - пытаемся понять, а куда вдруг девалась внезапно вспыхнувшая любовь главной героини, из-за которой она умудрилась опоздать на генеральную репетицию в Большом? Парень исчезает, растворяется в тумане фильма, словно и не было его никогда.


Родной город Юли, Шахтинск, появляется в фильме в навязчивых флэшбеках, которые здесь кажутся катастрофически лишними. Тяжелое детство с отцом-алкоголиком, серый город, мать работает на трех работах и не понимает увлечения дочери искусством, на стене ковер, на улице – просевший асфальт. Картина провинции из учебника «Как показать некрасивую провинциальную Россию на экране». Уж не знаю, что именно сократил Тодоровский, но если бы он убрал всю предысторию героини во флэшбеках – честное слово, фильм бы стал только строже и стройнее.

Фильм «Большой» трудно удержать в руках – он словно все время рассыпается. В нем нет оси, нет основы, на которой мог бы закрутиться нешуточный сюжет. В этой картине длиной почти два с половиной часа много лишнего – вроде возвращений в прошлое или тягостно-долгой истории с влюбленностью в Карину ее партнера, но нет главного – внятно проговоренной сверхзадачи, как нет ни дружбы, ни ревности, ни зависти, ни балета как идола, ни балета как адской муки, ни балета как счастья. Производственная драма без производства. Может, Валерий Тодоровский в последнее время слишком увлекся сериалами? Недавно про телевидению прошли спродюсированные им «Оптимисты» (режиссер – Алексей Попогребский) - тоже производственная драма без производства, хотя и с четкой сверхзадачей – по возможности очистить сильно пострадавший за минувшие три года имидж министерства иностранных дел. До этого – «Оттепель», сериал, снятый с азартом и во многом положивший начало неумеренному увлечению хрущевскими временами, которые нынче принято рисовать исключительно ностальгическими красками.

Для кинорежиссера сериальный опыт губителен, сколько бы ни уговаривал он себя и других, что снимает вовсе не сериал, а просто долгий фильм. Думается, губительность сериального опыта у Тодоровского проявилась именно в «Большом», к которому он подошел, имея за плечами слишком хорошо усвоенные уроки телевизионной работы. От этого – затянутость фильма, невнятность драматургии, множество штампов, раньше режиссеру не свойственные. Бегите из телевизора, Валерий Петрович. И вам польза, и нам приятно будет.

«Большой» в прокате с 11 мая.