Наталия Соколова (III)

Наталья Соколова, я Вас слушал по радио 3/XII-49 года. Есть много артистов с замечательными голосами. Обыкновенно о них говорят: «прекрасный голос», «красивый голос», «сильный голос»... Все это у вас есть: и красота, и сила, и правильное понимание ролей. Но у Вас еще имеется более ценное, и это ценное отражается в голосе: прекрасный и благородный внутренний мир, т. е. душевная красота. В Вашем исполнении невольно отражается простор и здоровый свежий воздух советских полей, широкая и глубокая натура советского человека».

Эти восторженные строки, написанные далеким радиослушателем из Ташкента, адресованы Наталии Петровне Соколовой — певице, сумевшей завоевать признание своим великолепным, широким и ясным голосом, необыкновенной теплотой и задушевностью исполнения. Ей принадлежат глубоко содержательные, по-настоящему одухотворенные образы Даши («Вражья сила» Серова), Лизы («Пиковая дама» Чайковского), Гальки («Галька» Монюшко)...

Эта талантливая певица с большим, светлым голосом (лирико-драматическое сопрано) и выдающимся артистическим дарованием — воспитанница детского дома. Своих родителей маленькая Аля Никишина потеряла настолько рано, что совершенно не помнит их. Она росла в детском доме, там же окончила школу-семилетку. После этого работала на трикотажной фабрике и жила в общежитии. На фабрике были самодеятельные ансамбли, хоровые кружки; товарищи, слышавшие, как она поет, уговаривали ее принять участие в хоре. Но будущая артистка почему-то упрямо отказывалась, уверяла, что не любит хорового пения.

Тем не менее, однажды ее удалось привести в клуб к пианисту, аккомпанировавшему кружку. Тот заявил, что Але нужно непременно подготовить репертуар для сольного выступления, и, быстро разучив с ней... ариозо Кумы из оперы «Чародейка» Чайковского и «За добрый совет» Грига (!), привел ее на прослушивание в Центральный дом художественной самодеятельности. Как вспоминает теперь с значительной долей юмора сама артистка, исполнение ее, разумеется, было настолько далеким от профессионального пения, что члены комиссии с улыбками переглядывались. Когда она кончила, председатель сказал, что она совсем не умеет петь и не отвечает требованиям приема. Но в это время обескураженная Аля услышала голос молодой женщины, сидевшей среди других членов комиссии: «Возьмите эту девочку. Я буду с ней заниматься». Это была преподавательница пения К. А. Кандаурова — выдающийся педагог и чуткий, проницательный советский человек; она угадала в неловкой, необученной и растерявшейся девушке большое артистическое дарование.

Так в феврале 1936 года Аля Никишина была принята в Центральный дом художественной самодеятельности и начала заниматься с К. А. Кандауровой; в ее лице она нашла не только учительницу, сумевшую раскрыть и заставить звучать богатейший голос будущей артистки, но и настоящую руководительницу и близкого друга. Принципиальная, строгая воспитательница и вместе с тем человек большой души, К. А. Кандаурова руководила начинающей певицей на протяжении многих лег, оказав благотворное влияние на ее общий культурный рост, на формирование ее характера, склонностей и артистического дарования.

В 1939 году молодая певица вышла замуж за рабочего-слесаря (М. Соколова) и с тех пор носит фамилию мужа. В том же году, все еще продолжая заниматься у К. А. Кандауровой, она поступила в Ансамбль ВЦСПС, сначала в качестве хористки, потом солистки. Во время войны, находясь в Москве, Н. Соколова работала в Гастрольбюро, принимая участие в различных концертах по Московской области. 21 мая 1944 года молодая певица, тщательно подготовив со своим педагогом серьезную программу,— главным образом из оперных отрывков,— пришла на вступительный конкурс в Большой театр. Теперь уже она блестяще владела всеми выразительными средствами своего сочного, яркого голоса, и на пробе в Бетховенском зале ошеломила всех присутствовавших безукоризненным и глубоко прочувствованным исполнением таких исключительно сложных вещей, как парня Лизы из оперы «Пиковая дама» Чайковского, ария Аиды из третьего действия оперы Верди «Аида» и романс Сантуцци из оперы Масканьи «Сельская честь».

Н. Соколова стала солисткой Большого театра. Первым ее дебютом в конце 1944 года была небольшая жанровая роль — Ольга в опере Даргомыжского «Русалка», с которой певица легко справилась, показав не только свой великолепный, ясный голос., но и умение свободно, естественно держаться на сцене. Живо и непосредственно исполнила она изящную песенку Ольги:

Как у нас на улице
Муж жену молил...

Не менее успешным оказалось выступление Н. Соколовой в роли пажа Стефано в опере Гуно «Ромео и Джульетта». Артистке удалось понять сущность образа. Огромный диапазон голоса позволил ей без всякого труда исполнить эту партию, рассчитанную на меццо-сопрано, но в то же время отличающуюся значительными виртуозными трудностями, особенно в песенке из третьего действия «Птичку берегите». Удался ей и внешний образ пажа Стефано — ловкого, веселого и задорного юноши. Н. Соколова исполнила также партию Фраскиты в опере «Кармен» Визе и подготовила Веру Шелогу в одноименной опере Римского-Корсакова. Но выступить в этой последней роли не пришлось. Н. Соколова была целиком поглощена новой работой, на этот раз — одной из центральных в опере: ей поручили партию Даши в опере Серова «Вражья сила».

Даша — настоящий лирический образ искренне преданной женщины, самоотверженно любящей своего непостоянного, увлекающегося мужа Петра. С исключительной мягкостью и теплотой исполняла Соколова эту партию. Непосредственная, глубоко чувствующая музыкальный образ, она покоряет содержательностью своего творчества, способностью быть на сцене живым человеком, полным естественного чувства. Особенно захватывало ее исполнение в последнем действии оперы «Вражья сила», когда Даша соглашается на смерть, чтобы развязать руки Петру, полюбившему Груню. С какой подкупающей искренностью Даша — Н. Соколова обращалась к Петру, как нежно и трогательно звучал ее свежий, ясный голос, и слушатель понимал невольно, что Петр не мог не раскаяться, что он неизбежно должен был новыми глазами взглянуть на свою Дашу, понять и оценить всю красоту ее души... Даша была первой значительной художественной победой Н. Соколовой, первым созданным ею прекрасным и цельным образом русской женщины.

Следующей крупной партией, которую получила Н. Соколова в театре, была партия Лизы в «Пиковой даме» Чайковского. И здесь, так же как и при исполнении партии Даши, Н. Соколова сумела глубоко вжиться в образ русской девушки, горячо любящей и трогательной в своих незаслуженных страданиях. С огромным увлечением, с истинным проникновением в образ Лизы Н. Соколова передает и моменты огромного, страстного подъема (монолог «О, слушай, ночь!» во второй картине), и полную сдержанного страдания арию из шестой картины («Ах, истомилась, устала я»), напоминающую тоскливые девичьи народные русские песни о горькой судьбе, о разлуке с любимым... Именно такова Лиза у Н. Соколовой — прежде всего, это настоящая русская девушка с правдивым и чистым сердцем, не способная перенести гибели своих надежд.

Самой яркой творческой удачей Н. Соколовой оказалась партия Гальки в одноименной опере С. Монюшко. Готовя эту партию, молодая певица долго и упорно занималась, много думала, искала в образе Гальки те близкие черты, которые могли сделать ее совершенно родной, помочь сжиться с ней, как со своим двойником. Результат ее серьезной и скромной, но очень вдумчивой и упорной работы превзошел даже самые смелые ожидания окружающих. Н. Соколова настолько сжилась со своей Галькой и так тепло, просто и задушевно передает ее драму, что поражает и захватывает слушателей с первого же своего выхода и до последней фразы... В ней нет ни тени сентиментальности, надрыва или нарочитого сгущения красок в трагических сценах. В моментах нежных и драматически напряженных она одинаково естественна и трогательна, и тем сильнее впечатляет образ несчастной Гальки, тем более глубокое чувство возмущения и протеста вызывает жестокость пана Януша. Партия Гальки привлекла к талантливой певице широкое общественное внимание. Критика единодушно отмечала блестящие успехи молодой певицы, ее неуклонный рост, предсказывала ей блестящее будущее. Товарищи — артисты театра, близко знающие и любящие Н. Соколову, поздравляли ее.

Сильный, драматически насыщенный образ Аиды создает артистка в одноименной опере Верди (постановка 1951 года). Очень выразительно звучит ее гибкий, богатый психологическими нюансами голос — и в сольных ариях и особенно в больших диалогических сценах с Амнерис и с Радамесом. Страстная, порывистая, глубоко любящая и страдающая Аида — большое художественное достижение талантливой артистки. Удается Соколовой и партия Елены в «Декабристах» Шапорина (постановка 1952 года). Артистка подкупает здесь естественностью и теплотой, позволяющими ей создать правдивый образ этой скромной и верной русской героини.

Среди последних работ артистки отметим Купаву в «Снегурочке», Марию в «Мазепе» и, в особенности, Керубино в «Свадьбе Фигаро» Моцарта (постановка 1956 года). Соколова с увлечением и живостью играет юного влюбленного пажа, голос ее звучит красиво, хотя и не всегда достигая моцартовского пленительного изящества. Но в целом эта роль обогащает галерею образов, созданных артисткой. В дни юбилея Большого театра Н. Соколова была награждена орденом «Знак Почета», а в 1955 году ей присвоено звание заслуженной артистки РСФСР.

Достаточно свободно владеющая своим свежим и сильным голосом, Н. Соколова должна еще серьезно поработать над чистотой и точностью интонации. Если она сумеет достигнуть в этом решительного успеха, то сможет стать со временем настоящим мастером советского оперного искусства.

Если Вы располагаете дополнительной информацией, то, пожалуйста, напишите письмо по этому адресу или оставьте сообщение для администрации сайта в гостевой книге.
Будем очень признательны за помощь.