Кино-Театр.Ру
МЕНЮ
Кино-Театр.Ру
Кино-Театр.Ру
Кино-Театр.Ру мобильное меню

Владимир Розин

Владимир Розин фотографии
Дата рождения
Категория
Актёр
Фильмография
Театры
Театр оперетты Урала с 1976 года
Театр-студия МГУ "Наш дом"
Фотоальбом

Розин Владимир Георгиевич

Родился 18 июля 1947 года.

Заслуженный артист РФ (20.08.2007).

Работал в Свердловском театре музыкальной комедии после окончания вокального отделения Свердловского музыкального училища имени П.И. Чайковского.
С 1976 года - артист Свердловского областного театра оперетты (Свердловск-44, ныне ЗАТО Новоуральск). Был членом КПСС.
театральные работы
«Баядера» (Лео Жиродс)
«Прекрасная Галатея» (Мидас)
«Веселая вдова» (Полковник Богданович)
«Фиалка Монмартра» (Дядюшка Франсуа)
«Мистер Икс» (Гастон де Кревельяк)
«Муха-Цокотуха» (Паук)
«Женитьба гусара» (Лоскутков)
«Доротея» (Джеромо)
«Марица» (Барон Мориц)
«Свободная пара» (Муж)
«Ханума» (Микич)
«Море любви» (Вадим Петрович)
«Тогда в Севилье» (Дон Оттавио)
«Тетка Чарлея» (Брассет)
«Цыганский барон» (Омонай)
«Снежная королева» (Советник)
«Белоснежка» (Егерь)
«Медведь, медведь! Медведь!!!» (Смирнов)
«Белая акация» (Чумаков)
«Летучая мышь» (Франк)
«Ночь перед Рождеством» (Голова, Пацюк)
«Свадебка» (Мархоцкий)
«Золушка» (Сказочник)
«Бабий бунт»
«Сладка ягода»
«Анастасия»
«Король вальса»
«Поутру они проснулись»
«Сокровище Бразилии»

последнее обновление информации: 04.05.23
Здравствуйте, я ваша папа!

Именно так Владимир Розин назовет юбилейный вечер, посвященный своему 60-летию (которое будет отмечать в будущем году) и 30-летию творческой деятельности (исполнилось в этом апреле).

Почему? Амплуа подсказывает. Как-то так в его сценической жизни получилось, что сразу начали давать роли возрастные: пожилых, с бородой, с усами. И сейчас в основном играет папаш.

Разве тридцатилетнее служение в одном театре (Театре оперетты Урала) — не повод для интервью? Тем более что местная пресса своим вниманием особо его все эти годы не баловала. Чтобы устранить эту несправедливость, я встретилась с Владимиром Георгиевичем.

— Театр — это мечта с детства?

— Знаете, я хотел стать артистом эстрады. Мне нравилось, как пел Муслим Магамаев, нравился его голос. И я старался петь так же, как он. Это было уже после школы. Тогда я впервые в драматический кружок пришел. Первая роль — Хлестаков. Одновременно пел. Первая моя песня, исполненная публично, «Я шагаю по Москве», с нее начал. Потом меня пригласили заниматься в ДК профтехобразования в Свердловске. Наша педагог (она была из музыкального училища Чайковского), Рахиль Герцман, видела, что я увлекаюсь Магомаевым, и учила меня петь: ставила голос, дыхание. Потом серьезно решил поступить на вокальное отделение музыкального училища. И поступил. С первого раза.

Я любил театр, но он не был моей мечтой. У меня друг работал в театре музкомедии, он часто проводил меня на спектакли. Я видел всех наших корифеев: Виноградову, Духовного, Маренича. Когда я уже учился в училище, в театре, в хоре, не хватало басов, и объявили прослушивание. Я подошел. И театр стал моим делом, профессией. Я начинал как артист хора Свердловской музкомедии. Уже исполнил роль Золтана Карпати в «Моей прекрасной леди»…

— … И переманили сюда?

— В этот город переехала наш хормейстер Наталья Ивановна Таубе. Она сказала: «Володя, тут такой театр хороший, давай переходи сюда». Это было в 1976 году.

— Вы пришли в хор?

— Да. Потом заметили, что и двигаться могу, и петь — роли начали давать.

— А не приходило в голову самому роль какую-нибудь попросить?

— Нет, я никогда ничего не просил. Я сторонник высказывания (есть такое у Булгакова) — никогда ничего не просите у того, кто выше вас, сами дадут… Я не считаю, что это плохо. Просто в театре должен быть такой режиссер, который бы следил за артистом, умел его оценить, помогал бы ему расти.

— Такие режиссеры были в нашем театре?

— Да, Борис Матвеевич Бруштейн (его уже, к сожалению, нет в живых). Борис Лагода. Жалко, что он от нас ушел.

— Были за 30 лет, срок все-таки немалый, неудачи?

— Да нет. Грандиозных таких: вот вышел… стыдно, и завтра больше на сцену не выйду — не было. Я всегда на совесть старался работать над ролью.

— Как к удачам своим относитесь?

— Спокойно. «Звездизмом» не болею.

— А к чужим?

— Я очень рад, когда у других все получается.

— Над какой ролью работалось легко, в удовольствие?

— Вадим Петрович, например, в «Море любви». Большая, серьезная роль — Лоскутков в «Женитьбе гусара», мне тоже в удовольствие. У меня почти все роли любимые.

— Ваши почитатели считают, что с вашим голосом надо в опере петь. Никогда не было желания расстаться с опереттой?

— Да нет! Если бы захотел, сразу в оперу пошел. С опереттой, я уже говорил, как-то сразу был тесно связан… Я бы не сказал, что у меня большого диапазона оперный голос, такой мощный. В училище в свое время пел маленькие арии — «Мальчик резвый, кудрявый…». Это было, и мне этого достаточно.

— Эстрада не манила?

— Манила! Когда я приехал, в этом театре было много артистов, исполнявших эстрадные песни. Владимир Пухарев, Юрий Руденко… А поскольку я был членом КПСС, мне давали петь на торжественных собраниях патриотические песни, про Ленина.

— На сцене можете абстрагироваться: Розин-человек может контролировать Розина-артиста?

— Это артисту просто необходимо — постоянно контролировать себя со стороны. Иначе собственные эмоции могут так захлестнуть, что станет неуправляемым на сцене. А ведь надо следить за партнерами, слышать их реплики, успевать вовремя на все реагировать. Это обязательное условие для каждого артиста.

— Ваше отношение к зрителю, какой зал вы любите?

— Обычно всем (и мне тоже) нравится зритель, который живет в театре, дышит каждым словом, жестом, улыбкой, по-живому реагирует на все… Нам нравится тагильский зритель, он именно такой. Новоуральский зритель более требовательный… Запомнился северный зритель. Мы в прошлом году были там на гастролях со спектаклем «Море любви». Люди просто обалдели, их там вообще не очень-то балуют. Все время звезд столичных привозят. После спектакля они прямо чуть ли не на сцену ринулись. Нас долго не отпускали. Цветов много было. Книг нам надарили. Мне подарили с благодарственной надписью «Код да Винчи», о котором сегодня много спорят… Приятно, когда зритель добрый, откликающийся на наши чувства и старания.

— Стало быть, любите аплодисменты?

— Я бы не сказал, что они мешают. Всегда приятно их слышать. Иной раз даже не ожидаешь, в каком месте зааплодируют. Вот никогда тут не хлопали, а тут вдруг… И удивление: что я сегодня такое сделал, чтобы оживились все? Может, именно сегодня ты и попал в самую точку. Приятно. Но чтоб специально я что-то делал, чтобы сорвать аплодисменты — рассмешить, рассказать какую-то хохму от себя… Никогда!

— Владимир Георгиевич, вы знаете, как пространство, отделяющее зал от сцены, сократить?

— Чем меньше это расстояние, тем лучше контакт с залом… Вот я сейчас, кстати, достал старый журнал «Студенческий меридиан» (сын выписывал), там есть публикация «О мальчике, который умел летать, или Путь к свободе». В ней говорится про талант, который способен сократить зазор между идеей и ее воплощением. И я свою роль должен сыграть так, чтобы этого зазора не было. Если найден контакт — цель достигнута, главную идею до зрителя ты донес. Играть надо без халтуры, и осторожно, чтобы не пережать, чтобы зритель не думал: что он несет, взялся учить нас! Зритель же не глупый, тем более в нашем городе. Чтобы никто, даже в дурном настроении, не вскочил и не крикнул: «Верните деньги!», не ушел в гардероб…

— Есть роли, которые хотелось бы сыграть? Традиционный такой вопрос для артистов…

— Есть, конечно. Но всех ролей не переиграешь, да я уже и не подхожу на эти роли. И грим не спасет, и фактура уже не та. Надо реально оценивать свои возможности и способности.

— В последнее время вы солируете в духовных песнопениях.

— К духовной музыке, честно говоря, я только-только прикасаюсь. В церковь не хожу, но Библию читал. К тому же у нашего хора так складывается репертуар, что нужен солист, и они просят артистов. Впервые меня попросил об этом хормейстер Александр Максимов. Попросили. А потом — я же выходец из хора. Я всех артистов нашего хора люблю, всегда с ними с удовольствием пою. Мне это интересно.

— А романсы поете?

— Когда-то в Музыкальной гостиной исполнял, было. Но я не очень люблю петь в нашем фойе. Я больше люблю петь на сцене.

— Было время, когда ваш голос звучал по городскому радио, вы выступали в роли диктора…

— До меня с местным радио сотрудничал солист балета Борис Флюстунов. Я попал по его рекомендации. Я быстро читаю с листа, и почти без ошибок, что удобно для звукооператора. В театре, конечно, знали, что я диктором работал. И однажды, когда мы были на гастролях в Белгороде, меня там «продали». Все дикторы ушли в отпуск, осталась одна женщина (она, кстати, читала с самим Левитаном). И я целый месяц, пока были на гастролях, про поля, про самолеты, про погоду читал, всякие сводки… Это был полезный опыт. Но потом время наших городских передач передвинули, мне нужно было в театр, несовпадение вышло.

— Двум творческим людям, да работающим в одной труппе, тяжело уживаться, ведь ваша супруга, Людмила Михайловна, тоже артистка нашего театра? Или это тот счастливый случай, когда двое, как говорят, в одну сторону смотрят?

— Да, конечно! Это то совпадение, когда общие интересы. Людмила закончила Свердловское театральное училище, она опытнее меня в деле театрального образования. Мы обсуждаем работу над ролью. Она всегда мне подсказывает. Особенно на первых порах помогла. Мне не хватало взгляда со стороны — режиссеры часто менялись. Людмила всегда мне говорит, что нужно доделать, что неправильно. И я ей иной раз подсказываю. Иногда и поспорим по вопросам творчества. Но до развода у нас — тьфу-тьфу — не доходит, потому что работа — это одно, а жизнь — другое.

— А с Магомаевым-то сегодня вы в каких отношениях?

— Сейчас мне очень нравится Хворостовский. Но от этого Магомаева меньше любить не стал. По телевизору недавно говорили об его возвращении на сцену. Очень был бы рад.

— Никогда не хотелось оставить этот театр?

— Может, и были моменты. Но многое здесь держит. Некоторые уезжают, потом все равно возвращаются, причем говорят: «Ребята, наш театр самый лучший!». Честное слово!

— Что, действительно наш театр «самый лучший»?

— Конечно, если я в нем 30 лет проработал! Я считаю, у нас очень сильная труппа. Из поколения в поколение есть в театре люди, которые не дают крепкому зерну разрушиться, растащить все по углам, к профессии начать относиться наплевательски, спустя рукава. Есть артисты, которые держат все, — как стержень, на которых смотрят, на которых равняются. Они не дают размениваться — по эстрадам, по халтурам. Мне нравится в нем работать.

Хотите знать, что написала благодарная северянка в подаренной Розину книге «Код да Винчи»? Цитирую: «Тонкому, чудесному, глобальному артисту с благодарностью за „Море любви“. Худякова Елена Сергеевна, 12 мая 2005 г., Воркута». Хоть сам Владимир Георгиевич ничего «глобального» в себе не находит, согласитесь, эта надпись — наилучшее свидетельство того, что этот артист умеет сократить пространство между сценой и залом.

И это не единственное доказательство профессионального роста, самоотдачи в сыгранных спектаклях. Их в послужном списке Владимира Георгиевича — 40! «Бабий бунт», «Веселая вдова», «Сладка ягода», «Анастасия», Король вальса«, «Поутру они проснулись», «Сокровище Бразилии». А еще добавьте концерты, детские утренники (Дед Мороз), праздники города (Ермак Тимофеевич)…

Личный архив — обыкновенные театральные программки — хранят немало теплых слов признаний и коллег, и режиссеров. А это, сами понимаете, дорогого стоит. «Большое спасибо за концерт. Дай Бог, не последний раз. Здоровья, неиссякаемой энергии, веселого нрава. С уважением, главный хормейстер Э. В. Мережников». «Спасибо тебе огромное. Ты большой выдумщик, мастер на все руки и ноги. А как поешь, а как играешь! Любовь Мурзина». «Поздравляю с премьерой. Творческий контакт — это счастье. Ваш парень из тайги — большая серьезная работа. Новых вам удач, интересных ролей. Спасибо. Гончаров». «Володенька, спасибо за все: за дружбу, за талант, за профессионализм. Я всегда о тебе помню и рад нашей дружбе. Ты умница. Б. Лагода».

И еще раз «про любовь», про профессионализм и творчество. Из уст сегодняшнего режиссера Театра оперетты Урала Петра Шакуна. «К артисту Розину вполне применимо расхожее выражение „генератор идей“. В спектакле „Море любви“, обладая яркой комедийной индивидуальностью и хорошим чувством юмора, Владимир Георгиевич привнес массу точных находок в свою роль, что дает мне основание считать его своим соавтором».

Некоторые считают, что Фортуна не всегда была благосклонна к Владимиру Георгиевичу, поэтому я и спросила, не считает ли он, что судьба обошла: не заметили вовремя, не было материала, на котором он раньше, лет 25 назад, раскрылся бы полно как артист?

— Я не считаю себя обойденным судьбой. Чего я хотел, постепенно, но все равно достиг. Хотел стать артистом — и я стал им.

С Владимиром Розиным разговаривала Надежда СТАХЕЕВА.
Новая городская газета № 23 от 7-го июня 2006 г.

дополнительная информация >>

Если Вы располагаете дополнительной информацией, то, пожалуйста, напишите письмо по этому адресу или оставьте сообщение для администрации сайта в гостевой книге.
Будем очень признательны за помощь.
Кино-театр.ру в Telegram