Девятиклассницы Жанна (Кузнецова), Вика (Шувалова) и Катя (Филоненко), школьницы из московского Строгино, живут, как и все в их 9 «Б» в ожидании школьной дискотеки. Приближающееся плановое мероприятие превращает и без того бурную жизнь школьниц в бурлящую: срыв урока геометрии, недолговечная клятва в верности, побег из дома, конфликт с кобылицами из старших классов, невзаимная любовь, домашний арест, угрозы, радости, переживания, рыдания, ссоры, перемирия. А уже после дискотеки каждая из девочек по-своему вступит во взрослую жизнь. Ну, или им опять так покажется.
Этот фильм одни сравнивают с Ларри Кларком, другие приводят ему в пример разумную, добрую и вечную советскую киноклассику типа «Розыгрыша» и «Доживем до понедельника», и обе стороны одинаково далеки от истины. Здесь нет ни слюнявых подглядываний интеллектуала за трахающимися малолетками (см. те же «Детки»), нет и иллюзий, что советские учителя до сих пор самоотверженно образовывают пионеров, кадетов и ранеток.
25-летняя режиссер Валерия-Гай Германика три года назад стала лауреаткой «Кинотавра» за любительскую псеводокументалку «Девочки» про трех строгинских девятиклассниц, набухавшихся, вдрызг разругавшихся и вроде как навек помирившихся в подъезде девятиэтажки. За то, что Германика дебютировала во взрослом кино с той же совершенно темой (слово «сюжет» в обоих случаях не то, чтобы уместно), ее можно ругать разными обидными словами, но с каждой минутой фильма все больше понимаешь, что слава богу не постеснялась, потом уже, может, и поздно было бы. «Все умрут, а я останусь» – не то, что принято, называть «молодым кино», а молодое кино, какое оно и должно быть. Новое, злое, правдивое, с сумасшедшей энергией. И если в случае с «Девочками» говорили о предельно короткой дистанции между автором и его персонажами, то здесь, что в разы интереснее, ликвидирована дистанция между персонажами и самим фильмом. Это кино вместе со своими героями одновременно наивное и пугающее, искреннее, но порой удивительно злое, растерянное и оставляющее в растерянности, и при этом несущееся куда-то сломя голову, лишь бы подальше отсюда. Камера лучшего отечественного оператора Алишера Хамидходжаева (здесь наинагляднейшим образом показавшего родство догмы-95 с панк-движением) в первой же сцене нетерпеливо дрожит, пока директриса чинно шагает по школьному коридору, тайком подглядывает за старшеклассниками, прыгает в окно вслед за одной из героинь, пытается удержаться в этом ритме, не сбиться, догнать. Иногда догоняет. Кино вместе со своими героями, запыхаясь, бежит с такой скоростью, что недоумевающие родители, банально не успев разглядеть собственных детей, непонимающе захлопав глазами, возмутятся «Что вы нам уродов каких-то показываете?». С такой скоростью, с которой можно бежать, только если за тобой папаша с ремнем, впереди самое важное событие в жизни, рядом лучший мальчик на свете и другой дороги нет. А потом, внезапно остановившись, тихо заплакать в углу – родители опять правы, мужики предатели и козлы, все умрут и я вместе с ними.