Кинематограф безумных страстей

Китч и высокие каблуки Педро Альмодовара


На счету Альмодовара на данный момент около двух десятков полнометражных фильмов, названия которых наводят на мысли то об эротическом кино («Закон желания», «Живая плоть», «Свяжи меня», «Я очень возбужден»), то о низкопробных мелодрамах («Женщины на грани нервного срыва», «Цветок моей тайны», «Разомкнутые объятия»). В самом деле, его картины - праздник самовыражения, сюжет которого развивается с головокружительной скоростью: мужчины и женщины меняют пол, рожают и теряют детей, утонченно убивают противников, становятся жертвами насилия или преступниками и сходят с ума от неразделенной любви. Страсть – лейтмотив всех фильмов, смысл жизни героев, их мотивация и религия.


Элементы режиссёрского стиля Альмодовара сложились задолго до того, как он взял в руки камеру. Во многом они выросли из его детских увлечений кино и литературой, когда творчество было механизмом защиты от одиночества. Деревушка, в которой он рос во времена правления Франко, множеством запретов и ограничений навсегда привили режиссёру отвращение к ханжеству и пылкую любовь к свободе, которая затрагивает не только возможность самовыражения и выбора жизненного пути, но и права каждого человека на странности и слабости.

Переехав в Мадрид, Альмодовар устраивается работать служащим телефонной компании и начинает снимать кино на дешёвую любительскую плёнку «Супер-8». «На руках у меня имелись два серьёзных козыря: железная воля и полная раскрепощённость в использовании кинематографического языка», - вспоминает он. В то время люди, которые занимались съемкой на «Супер-8», объединялись в клубы, устраивали кинопоказы и даже проводили кинофестивали. Из-за низкого качества звука на этой пленке, отснятые фильмы были практически немыми. Это не входило в планы Альмодовара, герои которого не только без умолка болтали, но еще и пели. Недостаток звука на показах режиссер компенсировал тем, что становился рядом с экраном и сам озвучивал всех героев, пел, комментировал происходящее и даже критиковал игру актёров.



В то время на «Супер-8» делалось в основном концептуальное кино. Признаком хорошего вкуса считалось отсутствие интриги. Наличие сюжета истолковывалось как возврат к кинематографу 40-х годов и считалось архаикой. Нарушая все правила андеграундного сообщества, Альмодовар с самого начала был приверженцем острых интриг, необузданных страстей и старомодных историй.
Первые его профессиональные фильмы, снятые в 80-х, можно назвать этапом становления режиссёра. «Пепи, Люси, Бом и остальные девушки» (1980), «Лабиринт страстей» (1982), «Нескромное обаяние порока» (1983), «За что мне это?» (1984), «Матадор» (1986), «Закон желания» (1987), «Женщины на грани нервного срыва» (1988) - фильмы-зарисовки, где намечаются основные темы, которые режиссёр будет в дальнейшем разрабатывать. Появляются и актрисы, без которых сложно представить фильмы Альмодовара. Кармен Маура, Чус Лампреаве и Росси де Пальма - женщина, будто сошедшая с полотен Пикассо, очаровавшая кинематограф и мир моды неправильными чертами лица и асимметричностью, таящей огромное обаяние.




Из общего ряда фильмов того времени выделяется картина «Нескромное обаяние порока», созданная по заказу испанского мультимиллионера. История о монашках, наркотиках и однополой любви, в которой кроме всего прочего появляется живой тигр и ребёнок-маугли, воспитанный обезьянами. В этом фильме четко определяется доминанта творчества режиссёра: создание сюжетов при помощи отсылки к бульварным романам, мыльным операм женским глянцевым журналам.

Альмодовар не получил профессионального образования. Возможно именно этим можно объяснить отсутствие чёткой жанровой структуры в его фильмах, полную раскованность, раскрепощенность режиссерской фантазии, отсутствие запретных тем и яркие цвета. «Меня не занимает вопрос, шокируют мои фильмы или нет; любое их понимание кажется мне априори интересным и приемлемым»,- говорит режиссёр в одном из интервью.
Обращение к низким жанрам со временем становится своеобразной визитной карточкой режиссёра, которую сложно назвать абсолютно новаторской. Как тут не вспомнить Федерико Феллини, который вводил в фильмы элементы цирка, ярмарки, площадного театра. народные развлечения с течением времени поменялись - и главным из них в конце ХХ века становятся телевидение и глянец.



Радикальный эклектизм - ещё одна черта, свойственная этому режиссёру. Секс, любовь, страсть в разнообразных пропорциях смешаны в его фильмах и приправлены дичайшими поворотами сюжета и народным юмором.
В девяностых годах Альмодовар снимает свои самые шокирующие и остросюжетные картины. «Свяжи меня» (1990) - любовная мелодрама, утверждающая право каждой пары на самостоятельное определение категорий нормального и допустимого с Викторией Абриль и Антонио Бандересом в главных ролях; «Высокие каблуки» (1991); «Кика» (1993) - футуристические костюмы для этого фильма создаёт Жан Поль Готье; «Цветок моей тайны» (1995); «Живая плоть» (1997) - фильм, в котором Пенелопа Крус исполнила эпизодическую роль проститутки, рожающей в автобусе, а Хавьер Бардем - полицейского, прикованного к инвалидному креслу.
Профессиональное признание повлекло за собой увеличение финансирования. Периодом творческой зрелости становятся конец девяностых - начало нулевых годов, когда выходят его лучшие картины: «Всё о моей матери» (1999), «Дурное воспитание»(2002), «Поговори с ней» (2002) и «Возвращение»(2006). В этих фильмах безудержный полёт фантазии укладывается в стройную композицию, а цвета достигают яркости, необходимой для передачи идей режиссёра.


Оттачивается и любимый визуальный фокус Альмодовара - несколько взаимоотражающих поверхностей. Например, стеклянные двери автобуса и зеркальная поверхность торгового центра, к которому он подъехал. Камера совершает панорамные переходы с одного отражения на другое, чтобы уже в самом конце показать исходный предмет.
В те же годы появляется темпераментный саундтрек, который становится узнаваемой чертой его кинематографа. Ключевыми местами действия становятся церковь, театр, больница и деревня. Представляя собой последний приют театральной условности в современном мире, эти площадки дают возможность не только для создания увлекательного сюжета, но и позволяют рассказать историю, которая от начала до конца захватывает не только внимание, но и эмоции зрителя. Герои теперь не столько нарушают, сколько не замечают запретов и правил, принятых человеческим обществом. Они действуют исходя из того, что им диктует некая личная высшая цель, и неизменно оказываются правы, даже если не оправданны до конца.


Мелодраматический накал страстей, китч, лихо закрученная интрига и элементы маргинальной культуры складываются в величественные истории, достойные греческой трагедии.
Необходимо понимать, что ирония и китч,- элементы авторского стиля Альмодовара, а создание шокирующей фабулы - инструмент, с помощью которого режиссер может без стеснения поговорить со зрителем о простых и понятных каждому темах - любви и боли. «Пусть уж лучше на первый взгляд меня воспринимают как китч, ведь всё это представляет для меня такое большое значение, что мне было бы неловко подходить к этому серьёзно. Китч защищает мою стыдливость, поэтому я очень за него держусь», - объясняет Альмодовар.
В сущности киноязык - это только способ режиссёра рассказать ту или иную историю. Ведь по сюжету они почти всегда остаются одними и теми же на протяжении веков. Вся соль в том, чтобы поговорить о них так, как до этого не делал никто.