Евгений Бауэр

22 января 1865, Москва, Российская империя — 9 (22) июня 1917, Ялта, Таврическая губерния, Российская империя.

Родился в семье придворного музыканта, обрусевшего чеха, Франца Бауэра.
Окончил Московское училище живописи, ваяния и зодчества. Работал режиссёром, актером, фотографом и художником. Оформлял театральные спектакли.
С 1912 года работал в московском отделении "Пате", затем у А. Дранкова и А. Ханжонкова (1912-1917).
Поставил более 80 фильмов.
В 1917 году Бауэр вместе с основным штатом ателье Ханжонкова перебрался на новую студийную базу в Ялте, где поставил киноленту «За счастьем» с молодым актёром Львом Кулешовым (впоследствии известным режиссером и теоретиком кино). На съемках Бауэр сломал ногу и должен был работать над своим следующим фильмом «Король Парижа» сидя в кресле-каталке. Однако закончить эту картину Бауэр не смог из-за осложнений, вызванных пневмонией: 22 июня (9 июня по старому стилю) 1917 года Евгений Бауэр скоропостижно скончался в ялтинской больнице. Его последний фильм был закончен актрисой Ольгой Рахмановой.

«Евгений Францевич Бауэр родился в 1865 году в семье придворного музыканта, виртуоза игры на цитре. В кинематограф пришёл поздно, в сорок семь лет, и всего лишь пять лет работал без передышки, покидая ателье только для съемок на натуре или экспедиций. В одной из таких — в Ялте летом 1917 года на съемках фильма «Король Парижа» — погиб из-за нелепого несчастного случая: в дороге сломал ногу, долго находился в гипсе, в неподвижности, вызвавшей смертельный отек легких. Дата смерти -1917 год — дала основание некоторым западным авторам утверждать, что Бауэр стал жертвой революции, но это неверно: до Октября он не дожил.
Евгений Бауэр поначалу был вовсе далек от кино. В Московском училище живописи, ваяния и зодчества дружил со старшим по классу Федором Шехтелем, училища не окончил. Потом легко менял профессии, нигде долго не задерживаясь, служил в театре актером и гримером-художником, увлекался фотографией, но известность приобрел как сценограф, мастер пышных зрелищ в увеселительных садах у Лентовского у Омона, в оперетте Потопчиной.
Восстанавливать сумбурную деятельность Бауэра до сих пор приходится по скупым данным городских архивов и московской прессы. В них-то, в частности, обнаруживается его имя среди собственников по Селезневской улице и застройщиков по вновь проектируемой рядом улице в 1902 -1905 годах. Но не недвижимость манила Бауэра, а идея устроить народный сад и в нем театр с дешевыми билетами, для чего и откупил он пустырь в местности близ Божедомки по названию Антроповы ямы. Как сообщалось в газетах, «Новый Театр-буффо и сад Бауэра» был открыт в мае 1903 года, билеты там стоили 50 копеек (по тем временам очень дешево). И уже в августе он прогорел и был продан.
Так что же? Дилетант на всех поприщах, может, и неудачник, ведь ему уже почти сорок? Или — просто персонаж артистической богемы, всегда элегантный, блистательный и в широкой бархатной блузе, и в модной паре: «французские» усы, прямой пробор; муж эстрадной и опереточной певицы, роскошной блондинки Лины Бауэр...
Однако Валентин Туркин, один из лучших ранних кинокритиков, анализируя путь Бауэра к кино в 1916 году, в пик его славы, усмотрел закономерность «поисков себя»: «Жизнь его — хорошая школа для кинематографического режиссера... И последний и блестящий экзамен на истинного работника искусства — он провалился на антрепризе». То есть уже «при капитализме» в понимании передовых деятелей искусства кинокоммерция противопоставлялась кинотворчеству.
Прибавим, что та же антреприза весьма интересна как определённое предвестие в жизни Бауэра: ведь одна из верных дорог к искусству кино вела как раз от зрелищ в садах, от «туманных картин», от «балагана под открытым небом», от всех этих батальных
«Взятий Азова» и «Синопских боев».
В качестве известного в Москве художника-декоратора Бауэр был приглашён производящей фирмой «Т/Д Дранков и Талдыкин» оформить пышное и почти официозное кинозрелище к юбилейным дням — «Трехсотлетие царствования Дома Романовых (1613 — 1913)». Постановка эта, в художественном отношении весьма бездарная и слабая (хотя сохранившиеся фрагменты сегодня, естественно, имеют исключительную ценность документа), была поворотной в судьбе будущего кинорежиссера. Оказалось, что экран и Бауэр были «созданы друг для друга», что у этого не первой молодости новичка имеется прирожденный кинематографический талант.
Историческими декорациями боярской костюмировкой «Дома Романовых», стилем «рюсс» Бауэр не соблазнился. Его влекла к себе современность, город, улица, набережные Москвы-реки, интерьеры министерских особняков и заводские, ипподром и цирк, бедняцкие каморки, роскошные рестораны, трактиры, театры — словом, Москва контрастов, бурления, страстей. Уже в 1913 году он выступил не только художником, но и постановщиком нескольких картин у «Братьев Пате» и на кинофабрике «Стар» (А.Ханжонков и братья Пате — совместно). Одну из них (режиссерский дебют Бауэра — «Сумерки женской души») В.Вишневский, автор основополагающего для историков кино каталога «Художественные фильмы дореволюционной России», справедливо назвал «крайне характерной для всего его творчества».

Нея Зоркая
«Искусство кино» № 10, 1997 год