Поэт и философ, учитель, душа народа — таким сохранился в памяти туркмен стихотворец и мыслитель Махтумкули Фраги, живший и слагавший стихи в XVIII веке. Имя его стоит в ряду всемирно известных поэтических имен — Восток чтит его наравне с азербайджанцем Низами, узбеком Алишером Навои и величайшим из поэтов Азии таджиком Фирдоуси.
Туркменские кинематографисты поставили фильм о славном сыне своего народа. Бережно, по крупицам, собирали они то немногое, что известно о самом Махтумкули по дошедшим до нашего времени документам и историческим свидетельствам. Но главным в драматической киноповести «Махтумкули» стали не личные беды и радости, не дела и стихи трудно жившего поэта, а небывалая по трагизму история жизни самого народа, от которой неотделима судьба певца его горя и невзгод, судьба Махтумкули, выразителя надежд и чаяний народа, ...На экране — хивинское медресе, школа, в которой учился молодой туркменский поэт. Великолепна архитектура древних азиатских зодчих, привычны, как сама жизнь, приметы быта мусульман: мечеть, восточный базар, обращения к Аллаху... Отсюда, из Хивы, возвращается на родину Махтумкули. Время учебы позади: «Прощай, Науки дом, прекрасный Ширгази» — как печальный рефрен звучат стихи поэта. Впереди — родина и ее нескончаемые беды, ее горе и ее кровь.
Туркмения — не самостоятельна: на ее землю и на ее скот, на дома и посевы, да и на самих туркмен смотрят как на свою законную добычу могущественные ханы хивинские, эмиры бухарские и шах Ирана. Народ разорен, народу тяжело — ведь, помимо чужеземных властителей, надо насытить своих собственных феодалов и баев, которые так же жадны и так же мало снисходят к их бедам. Махтумкули мог жить в роскоши и довольстве, вести жизнь полную неги и беззаботности: для этого надо только стать покорным поэтом и придворным «великого шаха Ирана». Персидский двор ценит поэтов, шах собирает их — как украшения своей короны. Нищий поэт Махтумкули, по прозванию Фраги, отказался от высокой чести и разделил горестную судьбу своего народа.
На экране — бесконечные грабительские набеги, уносящие то немногое достояние, которое еще принадлежит туркменам. В огне пожарищ, зажженных врагом, гибнут дома; люди, оставшись без крова, покидают землю, где прошла их жизнь, где они надеялись вырастить и воспитать своих детей. Набеги и насилия, похищение и продажа женщин и детей — бесконечной чередой проходят беды. Горе обступает туркмен со всех сторон — и, кажется, неоткуда ждать народу помощи и спасения. Казалось бы, в повествовании о неизбывных и непрекращающихся народных бедствиях нет и не может быть места шутке, озорству, простой улыбке. Но постановщик фильма народный артист СССР Алты Карлиев знает и любит свой народ, верит в его душевную стойкость, в неисчерпаемость его жизненных сил. Наверно, поэтому фильм «Махтумкули» не рождает отчаяния и оцепенения в сердцах людей, следящих за событиями на экране. Мы видим перед собой народ, не желающий и не умеющий покориться враждебной силе даже тогда, когда сопротивление, казалось бы, немыслимо. Среди всех своих несчастий народ туркменский не теряет вкуса к песне и стиху, к состязанию ашугов и спортивным играм.
...Группа русских ученых, путешествующих по Туркестану и заводящих торговые связи со скотоводами и охотниками Туркмении, как бы предвосхищает то время, когда Туркмения, освободившись от чужеземного ига, заживет жизнью, о которой мечтал для своего народа поэт. Махтумкули мечтал о времени, когда «высоко подымется доля туркмена» — и время это настало: создание яркого, динамичного и патриотического фильма о Махтумкули силами молодой туркменской кинематографии — еще одно убедительное тому доказательство.
кинокритик Раиса Зусева
«Спутник кинозрителя», май 1969 года
обсуждение >>