Кино-Театр.Ру
МЕНЮ
Кино-Театр.Ру
Кино-Театр.Ру
Кино-Театр.Ру мобильное меню

Антонина Шуранова

Антонина Шуранова фотографии

Шуранова Антонина Николаевна

Родилась 30 апреля 1936 года в Севастополе.

Заслуженная артистка РСФСР (30.01.1974).
Народная артистка РСФСР (20.08.1980).

Окончила Ленинградский институт театра, музыки и кинематографии в 1962 году (курс Сойниковой Т.Г.). Член КПСС с 1971 года.

С 1962 по 1988 гг. — актриса Ленинградского ТЮЗа им. Брянцева.
В 1988-1990 гг. — актриса киностудии "Ленфильм".
В 1990-1993 гг. — актриса театра-студии "Интерателье".
С марта 1995 года служила в Санкт-Петербургском театре Сатиры на Васильевском острове.

Среди лучших работ в кино — роль генеральши Анны Петровны Войницевой в фильме Никиты Михалкова «Неоконченная пьеса для механического пианино», удостоенного главного приза "Золотая раковина" международного кинофестиваля в Испании в Сан-Себастьяне в 1977 году.

Была женой актёра Александра Хочинского (1944-1998).

Ушла из жизни в Санкт-Петербурге 5 февраля 2003 года.
Похоронена на Серафимовском кладбище Петербурга, рядом с мужем.

В 2004 году во Владимире издан сборник "Антонина Шуранова: дух и образ актрисы".
театральные работы
Анни Сюлливан — «Сотворившая чудо» У. Гибсона
Мисс Феллоуз — «Тимми, ровесник мамонта» Ольшанского
Дикая Женщина — «Кошка, которая гуляла сама по себе» по Р. Киплингу
Адриана — «Комедия ошибок» Шекспира
Роксана — «Самая-самая» Ф. Дорена
«После казни прошу…» В. Г. Долгого
«Коллеги» по В. Аксенову
«Борис Годунов» Пушкина
Эболи — «Дон Карлос» Ф. Шиллера
Гертруда — «Гамлет» Шекспира
Андромаха — «Андромаха» Расина
Филумена — «Филумена Мартурано» Эдуардо де Филиппо
Васса — «Васса Железнова» М. Горького (1997)
Фру Алвинг — «Призраки» Г. Ибсена (1998)
Баба в черном — «Закликухи» С. Свирко (2000)
призы и награды
На Международном театральном фестивале "Контакт" в Польше (1998) актриса была удостоена приза за лучшую роль (спектакль "Васса Железнова").

последнее обновление информации: 23.03.24

трейлер: «Чайковский» >>

«Клуб женщин». Отрывок
«Опасный поворот». Отрывок
«Зонтик для подруг». ТВ-ролик
«Разведёнка с прицепом». ТВ-ролик
«Мастер и Маргарита». Трейлер №3
«Горячая точка». Трейлер №2
Памяти Антонины Шурановой

Мне очень хочется сказать от имени простого ленинградского зрителя. Тонечку мы все обожали и бегали на ее спектакли много лет подряд. Партнеров ее мы тоже любили. Но Тонечка всегда выделялась своим благородством, своей нежностью, своей глубиной. Мы любили ее безумно, любимейшая наша актриса — ленинградская, петербургская. Я должна сказать, что вчера, когда неожиданно узнали про это, — сколько мне звонило моих друзей! «Валентина Васильевна, ты близко, сходи от нас, поклонись!» — вот я и пришла. И от себя, и от всех — с Тонечкой попрощаться.
Валентина Васильевна, просто зритель

Часто бежал на сцену, чтобы увидеть ее, а когда звонил — каждый раз по телефону звучал ее красивый низкий голос. Она ни разу не пожаловалась. Она была всеобщей любимицей в любом коллективе. Все ее роли в театре и кино — княжна Марья, графиня фон Мекк, Васса — достойны ее, сотворившей чудо…
Зиновий КОРОГОДСКИЙ

Антонина Николаевна Шуранова была светом целого поколения, высокого «поколения шестидесятников». Я начинал служить на Северном флоте, когда на экраны вышел фильм с ней, и мы своим матросам давали как поощрение — билеты на Шуранову. Она освещала героинь светом своих глаз, своего таланта, светом своей необыкновенной человеческой чистоты. Она не просто великая актриса этого города, России — она что-то выше. Какую-то тайну она нам недосказала, что-то она все-таки унесла с собой…
Морской офицер, зритель

Это была очень красивая пара — Александр Хочинский и Антонина Шуранова. Кинематограф сделал Тоню знаменитой, но она всегда оставалась доступной — к ней запросто можно было приехать домой, поговорить. Наша профессия парадоксальна: человек уходит из жизни, но остается на экране. Антонина Шуранова останется надолго, надеюсь, на десятки и десятки лет, потому что она была действительно Народной Артисткой не только по званию, но и по зрительскому признанию.
Евгений ЛЕОНОВ-ГЛАДЫШЕВ, артист

Я имел счастье с Тонечкой Шурановой сниматься в кино в одной картине. Она меня всегда потрясала каким-то своим внутренним покоем, достоинством, которые сквозили в ее личности. Удивительно красивая — благородной, классической красотой. Женщина с необыкновенным характером — и добрая, и мягкая, и твердая одновременно. В театре Сатиры я видел ее последнюю роль. Она была как бриллиант в спектакле, который, по сути, и был поставлен ради нее.
Кирилл ЛАВРОВ, народный артист СССР

Она взращивала роли, как цветы, — наполняя их благоуханием все вокруг. Ее нежное отношение к партнерам, автору, режиссеру — ко всему, что ее окружало, казалось ей естественным проявлением человеческой порядочности. Она любила людей — и Бог подарил ей тех, кто любил ее — так же преданно, искренне и открыто.

Она была строга, сдержанна в жизни, почти скупа в жестах, сохраняя для сцены свой феерический темперамент, свою страсть и безудержную энергию. Но взгляд — почти неизменившийся, знаменитый «Марьин» взгляд «на пол-лица», обнимавший величайшей любовью каждую травинку вокруг, взгляд страдания и самоотречения, взгляд стойкости и истинной веры — сохранила она на всю жизнь. Она сама не раз говорила, что княжна Марья научила ее плакать, научила истинно русской любви-жалости, но и сделала ее более ранимой. Еще долго ей приходилось преодолевать в кино и театре стереотип «княжны Марьи», доказывать режиссерам возможность быть другой: Гертрудой, Войницевой, Вассой, Филуменой, Бабой в черном, Фру Алвинг… Сильной и слабой, великой и ничтожной, любимой и брошенной, но всегда — королевой своих поступков и собственной жизни.

Наверное, ей завидовали многие. Не успела окончить институт — уже знаменита. Роли? — разнообразные, интересные, главные. Мужчины? — обожание-уважение, влюбленные взгляды и красавец Александр Хочинский рядом. Что еще нужно для счастья?

Мало кто знал о том, что вся сила ее женщин — от полноты страдания. Гордая посадка головы, так восхищавшая критиков, — от унижений. Мудрость — от горького опыта, вера и великое терпение — от потерь…

В Театре Сатиры на Васильевском Шуранова вновь обрела Дом. А театр получил эталон истинно петербургской интеллигентности, порядочности, личностной цельности. Здесь Шуранова успела многое. Васса у нее вышла неожиданная… Не имевшая собственных детей, Шуранова-Васса прежде всего была матерью, но матерью-волчицей, способной загрызть неудавшихся детей… Но ужаса она не вызывала. Скорее, сострадание — уж очень достойный человек погиб. А Баба в черном из «Закликух» опрокинула стереотипы об амплуа актрисы. Из-под маски строгой, аскетичной «старорежимной» бабки проглядывала ироничная, мудрая и веселая улыбка той Шурановой, которая обладала неисчерпаемой любовью к жизни.

Она не хотела быть легендой. Никогда не пыталась быть хорошей для всех и вызывала уважение умением сказать «нет». Могла себе позволить. Когда-то, много лет назад, она единственная встала и вышла из зала на просмотре не очень удавшегося «выпеченного» фильма тогда еще молодого оператора Романа Смирнова. И за эту честность он остался благодарен ей на всю жизнь. Сейчас, когда театр вместе со Смирновым репетирует «Татуированную розу», хочется набрать номер телефона, чтобы услышать ее незабываемый альт с пожеланиями удачи, с рассказами об Италии, о Серафине-Маньяни, которую она так любила, о том, что все обязательно получится и сама она чувствует себя прекрасно….

Мы устали от памятников. Мы устали от потерь. Всего полгода прошло после гибели Алексея Осьминина. Антонина Николаевна была его другом — счастье улыбнулось ему. Счастье улыбнулось и нам: почти восемь лет — срок немалый. Мы благодарим судьбу и Антонину Николаевну.
Театр Сатиры на Васильевском

Меня крестила бабушка. Мы жили в Севастополе. Отец был военным, коммунистом. И об этом не могло быть и речи. Но бабушка завернула меня в одеяло и повезла на катере в Балаклаву, где и крестила в Морском соборе.

Мама была москвичка, а папа — петербуржец. Он умер перед самой войной. И мама переехала в Ленинград к сестре. Тут же началась война, эвакуация. После снятия блокады мы сразу вернулись. Жили на Петроградской, напротив зоопарка. Меня очень рано начал вывозить в свет дядюшка.

Театр в моей жизни проходил через все мои юношеские увлечения: академическая гребля, кружок в зоопарке (у меня был Яша — верблюд, который очень любил «Вальс цветов» из Щелкунчика, начинал сразу приплясывать), ансамбль сольного пения. Еще я занималась живописью и ходила на занятия в Эрмитаж. Там организовали театрализованный экзамен. Я сыграла кусочек пьесы Лопе де Вега «Девушка с кувшином». Это выступление на подмостках Эрмитажного театра имело успех. Многие подходили и говорили: «Девочка, ты, наверное, будешь артисткой». А я хотела быть искусствоведкой.

Закончила техникум зеленого строительства и отработала по специальности три года.

В институте как-то поделилась с подругой с режиссерского факультета Аськой: «Ты понимаешь, я везде чужая». А она так спокойно отвечает: «Научись это ценить и сделай это своим достоинством».

Мой педагог Татьяна Григорьевна Сойникова говорила: «Дружочек, начать громко очень и очень несложно. Гамбургский счет — десять лет. Если за эти десять лет вы больше ничего не сделаете — вам нужно уходить из профессии».

Педагог театрального института выпустила девочку-отличницу, а Зиновий Яковлевич Корогодский сделал из меня актрису.

Корогодский говорил: «Актер — это не профессия, это нация. Вы — цыгане».

В ТЮЗ я пришла после института, а Хочинский — после студии при театре. Это произошло одновременно. Меня сразу взяли в их дипломный спектакль «Конек-Горбунок».

После ухода Корогодского мы просили Управление культуры, чтобы нам позволили поработать хотя бы год без главного режиссера. У нас было очень много интересных задумок. Саша работал над мюзиклом «Каштанка». Я работала с молодежью над спектаклем «Салемские колдуньи». Но новому худ.руководству это было не нужно.

А потом несколько бывших тюзовцев и артистов из других театров организовали театр «Интерателье». Он просуществовал два года.

Первым моим учителем в кино был А. П. Кторов на съемках фильма «Война и мир». Я играла княжну Марью, его дочь. Он говорил: «Барышня Тоня, этим бандитам не надо показывать все!»

Вспоминая не очень длинный ряд своих киноработ, я понимаю, что их объединяет именно личная неустроенность. Очевидно, секрет тут в том, что мне нравятся женщины жертвенного характера, которые заняты не собой, а кого-то сильно любят, чему-то служат…

Я человек будней, репетиций; работа для меня праздник. Для меня существование на сцене — это поиск истины. Самое интересное в решении роли — найти парадоксальные ходы от противного, обратного.

Я всегда влюбляюсь в своих партнеров. Это провоцирует, подманивает искреннее, подлинное чувство, без которого не представляю себе театра.

Человек — сочетание таких противоположных необъяснимых качеств. Пусть их будет как можно больше, потом разберемся…

В жизни жестокие люди подчас кажутся мягкими и сердечными, тем страшнее обнаружить в них порок.

«Васса Железнова» — первый вариант из задуманной нами трилогии о воздаянии. Второй — «Призраки». В основе I варианта «Вассы» мысль о том, что зло самонаказуемо и несет в себе механизм возмездия.

Васса выше всех. Ахмат говорил мне: «Не влезай в дрязги. Она как орлица над гнездом. Она с Богом беседует. И с совестью в конфликте».

Из всех режиссеров мира мне больше всех нравился Феллини. Фантастический режиссер.

Ну и конечно, мне хотелось быть похожей на Анну Маньяни. Я просто шалела от нее, от этой безудержности! Если хохотать — то открыв рот вовсю, так, чтобы горло было видно! Я смотрела «Волчицу» в ДК Ленсовета. С мокрым лицом, с прилипшими к шее волосами, все еще вибрировавшая после спектакля, она встала перед микрофоном, открыла рот и — а-а! — сама себя передразнивала. Это было потрясающе!

Моя мечта — сыграть большую и серьезную трагикомическую роль, где будут смех и слезы, как на еврейской свадьбе.

А. Шуранова. Из интервью разных лет

Петербургский театральный журнал № 31, 2003

«Антонина Шуранова: "Шляпы я ношу только в ролях"».

Вот несколько историй, рассказанных самой Антониной Николаевной:

«Однажды в магазине на меня рявкнула продавщица, и я разрыдалась. Хотя по натуре своей я не слезлива. Да и хамство-то было заурядное. Торговка даже захлопала размалёванными глазами: «А чё я такого сказала?» И трудно было объяснить, что со мной происходит. Причина-то была не во мне, а в роли, которая уже была сыграна, но всё ещё не отпускала. Такой лёгкой на слёзы сделала меня княжна Марья из фильма «Война и мир».
Роль эта очень трудно мне далась. Послушал меня Бондарчук на репетиции и говорит:
— Нет, мать, что-то святости маловато.
Я думаю, какая ему ещё святость нужна! Перестала спать, перестала есть. Страшно было, что меня отправят домой. И вот — первый съёмочный день. Проводы князя Андрея. Вешаю я ему на шею образок и говорю: «Пусть он тебя сбережёт...» Тут горло у меня от волнения перехватило, я и перешла на шёпот. Гляжу — Бондарчук весь воспрял. Только первый дубль кончился — он кричит:
— Второй, немедленно!..
А после второго он меня обнял:
— Ну, мать, наконец-то.
— Да что наконец-то, у меня голос пропал.
— Так и не нужен тебе здесь голос.
И потом я уже дошла своим нутром, что робкая, застенчивая Марья и слово-то громко не может сказать. Она — ШЕЛЕСТИТ, есть даже такое слово у Толстого. И ходит по стеночке, и всё время угрызается собственным несовершенством... Я долго её искала, а потом ещё дольше не могла от неё освободиться.

На сцене и на съёмочной площадке я могу ВСЁ и буду носить самый экстравагантный наряд, потому что я защищена образом. Но чтобы в жизни я надела шляпу — ни за что! Мама говорила:
— Тоша, ну когда же ты у меня станешь дамой?
Дамой — никогда. Я предпочитаю свитера, брюки, только бы в толпе меня не было видно. Когда меня стали узнавать на улице, я терялась и всё время ДЕРЖАЛА ЛИЦО. Обычно у меня на физиономии отражается всё, что я думаю. А тут под взглядами я каменела. И мне надо было отдохнуть от чужого внимания. По этому же поводу маленький Лёвушка Гумилёв говорил своей маме, которая прятала застенчивость за обманчивым высокомерием: «Мама, не королевься».

Долго держала меня и роль Надежды Филаретовны фон Мекк из фильма «Чайковский». Там мне пришлось заняться аристократическим образованием. У меня было два английских дога, которых я, чтобы к ним подлизаться, кормила бифштексами. Осваивая верховую езду, я два месяца ездила в мужском седле. Но на съёмках подвели ко мне громадного вороного жеребца-производителя под дамским седлом. Я растерялась, потому что мне ногу не поднять до стремени. Высоко. А как помочь даме сесть в седло, никто не знал. Мужчины посовещались и начали пятить вороного к садовой скамейке, на которой уже стояла я. Дальше все было просто: я вскочила по-мужски, через голову лошади перенесла ногу и села боком. По привычке подобрала поводья — и вдруг жеребец встал на свечку. Я панике не поддалась, тихонечко спрашиваю: «Что делать?» Жокей, который меня учил, шепчет:
— Отдай поводья, дура.
— Держите,— сказала я и в буквальном смысле откинула ему поводья, хотя надо было их просто ослабить. Он повис на морде жеребца и в конце концов всё-таки опустил его.
Вороной поскакал — и случился новый пассаж. Парусом за мной вздулась юбка, вытянутая из-под меня и разложенная по крупу для кинематографической красоты. И мои ноги открылись выше колен, что давало повод для вопроса: в своём ли уме баронесса?»

«Но и на этом «лошадиная история» не кончилась. В другом эпизоде фон Мекк в амазонке идёт по аллее с письмом Чайковского, где он пишет, что посвящает ей Четвёртую симфонию. И режиссёр Игорь Таланкин просит меня заложить письмо за лацкан жакета и обнять лошадь за морду. Я всё так и сделала. А лошадь-то не знала, что актриса играет. Она перепугалась и как даст мне под подбородок. У меня клацнули зубы, и цилиндр с вуалью открепился от парика, улетев куда-то в сторону. Все кинулись ко мне:
— Зубы целы?

В тот раз обошлось. А вот где мне действительно досталось на полную катушку, так это в тюзовском спектакле «Тимми — ровесник мамонта». В финале, перед тем как улететь вместе с Тимми в глубины тысячелетий, я на верху спиралевидной декорации не сориентировалась в темноте и метров с пяти грохнулась в трюм.
Очнулась — вижу вдали туфлю со сломанным каблуком. Другая на мне. Наплевать, думаю, картину доиграю. Сброшу туфлю и побегу в колготках. Но смотрю — подо мной лужа крови. А бедная Ирочка Соколова в костюме неандертальца прямо вся изменилась в лице:
— Тоша, что для тебя сделать?
— Занавес...
На руках меня унесли в гримёрку. С половины лица был снят скальп, всюду порезы, пальцы на ногах перебиты. И Коля Иванов, наш партнёр по спектаклю, в ожидании «неотложки» стянул мне лицо лейкопластырем. Когда в больнице на улице Костюшко меня заштопали, врач поинтересовалась — кто мне оказал первую помощь. И узнав, что это сделал актёр, спросила: а не хочет ли он поменять профессию?

Ну, больше о страшном ни слова. Лучше — о чудесном.
Истинным чудом была для меня работа со Смоктуновским. Таких необъяснимых феноменов природы мне больше встречать не доводилось. Я была молода, очень старательна и, готовясь к съёмкам, прочла три тома переписки Чайковского и фон Мекк.
— Иннокентий Михайлович,— говорю,— а вы знаете, что мы с вами породнились?
— Что вы говорите, Тонечка? Каким образом?
— Мой старший сын Коля женился на вашей племяннице.
— Неужели?!
Как же он этого не знает? — удивлялась я. А начали сниматься — и мне стало ясно, что он ВСЁ знает. Но не головой, а сердцем. А ещё отличался он прекрасным простодушием.
— Тонечка, вы заплатите за чай?
Что ж, думаю, у него денег нет, что ли? Да были у него деньги. Но вот, понимаете, он об этом не задумывался. За чай, баранки, сахар в артистической комнате расплачивалась за него я. И поначалу недоумевала. А потом поняла, что он — такой. Ну, такой...
Чтение переписки очень меня возмутило. Как же так можно, думала я. Вот Чайковский нежно благодарит фон Мекк и пишет, что он по гроб жизни ее должник. И тут же в письме брату Модесту называет её дурой за то, что она написала три страницы о музыке и ни слова о деньгах. Какое ужасное лицемерие!

Но вот вышли мы на съёмочную площадку, и я увидела ЧАЙКОВСКОГО (мне даже и в голову не пришло, что это Смоктуновский). Стоит Пётр Ильич. Детские голубые глаза у него с влагой по нижнему веку, тонкие пальцы мелко дрожат. Посмотрела я и подумала: «Господи, да этому человеку всё можно простить за его музыку. Какое мне дело до его страстишек! У кого же из нас их нет!..» И мне стало легко.
Я вообще раньше была нетерпимой. Себя жрала и до идеала докапывалась. Я и сейчас считаю, что к идеалу стремиться надо. Но не стоит при этом «кушать» себя и других».

Janna Marti

(По материалам книги Олега Сердобольского «Автографы в антракте». СПб., 2001. С сайта телеканала «Культура».)

дополнительная информация >>

Если Вы располагаете дополнительной информацией, то, пожалуйста, напишите письмо по этому адресу или оставьте сообщение для администрации сайта в гостевой книге.
Будем очень признательны за помощь.

обсуждение >>

№ 139
Кремень (г. Санкт-Петербург)   1.05.2023 - 21:23
Не здесь об этом... читать далее>>
№ 138
Зенов Олег (Москва)   1.05.2023 - 14:49
А что с ней случилось? читать далее>>
№ 137
Кремень (г. Санкт-Петербург)   30.04.2023 - 20:10
Светлая память невинно убиенной дочери божьей Антонине Николаевне. читать далее>>
№ 136
Кубанка   30.04.2023 - 13:25
Любимая актриса Великолепна в каждой роли. Прекрасное лицо, пластика, интеллигентность. Неповторима. Очень нравится её роли в "Опасный поворот" , Война и мир. И не забыть проникновенный закадровый... читать далее>>
№ 135
Зенов Олег (Москва)   14.11.2022 - 23:50
1. У всех бы такое вступление. 2. По Культуре показывают Клуб женщин. Вот и зашёл глянуть артистов. Ну видел я её мельком в некоторых фильмах. О многих фильмах и не знал, не слышал, тем более и не видел. читать далее>>

Антонина Шуранова: новости >>

Кино-театр.ру на Яндекс.Дзен