Я никогда не видела Ее на сцене. Да и не могла увидеть, слишком большим было наше несовпадение во времени. По-старинному красивый голос вошел в мою жизнь, когда его обладательнице было далеко за восемдесят, и я знала все о ее блестящем творческом пути.
Агнии Александровны Лазовской не стало 30 декабря 2000 года в 6 часов утра. Не хватило совсем немного, чтобы хотя бы символически войти в новое тысячелетие. А за две недели, 12 декабря, она отмечала свое 93-летие. И мне казалось, что так будет всегда: каждое новое 12 декабря будет отмерять новый год ее жизни, и вновь и вновь, на ее "как долго я зажилась", я буду вспоминать дожившую до ста лет Изабеллу Юрьеву. Но 31 декабря прошлого високосного года, набрав по телефону знакомый номер, чтобы поздравить Агнию Александровну с новым веком, я узнала, что ее больше нет.
Обычную в таких случаях оглушенность и боль сменяли успокаивающие мысли о том, что теперь она воссоединиться со своим "любимым Юрочкой", любимым мужем, о котором она могла говорить бесконечно. В памяти всплывали какие-то фразы, какие-то эпизоды из наших с ней разговоров и встреч. Почему-то не захотелось прикреплять черную ленточку на висящий над пианино ее портрет с радостной надписью: "Светланочка. Пусть всегда Вам светит Солнце". Сколько раз, узнавая о каких-то радостных событиях моей жизни, она вспоминала свое пожелание и говорила: "Вот видите, так теперь будет всегда"…
Агния Александровна Лазовская была единственной солисткой нашего Кировского театра, пришедшей на его сцену без специального музыкального образования. Ее карьера оперной певицы напоминает сказку про Золушку: медсестра, победительница городского смотра самодеятельности, солистка академического театра.
Агния Александровна украшала эту сцену в период расцвета Кировского театра, исполнив все ведущие лирико-колоратурные (и не только) оперные партии: Маргариты, Виолетты, Джульетты, Антониды, Джильды, Лакмэ… Во время войны и несколько послевоенных лет она работала в Пермском оперном театре, получила Государственную премию за исполнение главной женской партии в новой советской опере "Иван Болотников" (кстати сказать, партии очень трудной в вокальном отношении), стала заслуженной артисткой.
Это именно ее голосом должна была петь очаровательная Симочка - Людмила Целиковская - в программной советской кинокомедии "Антон Иванович сердится". Увы, но как раз в это время она репетировала партию Лакмэ, и вместо нее за Симочку спела Дебора Пантофель-Нечецкая.
Агния Лазовская была хорошей актрисой: есть интересные документальные свидетельства, хранящиеся сегодня в Петербургском Центральном архиве литературы и искусства, как удивительно она сыграла слепую Иоланту, потерявшую рассудок Марфу.
Помимо голоса она обладала прекрасной памятью и какой-то удивительной спокойной притягательностью.
В своих рассказах она никого из бывших коллег не помянула недобрым словом, о каждом у нее находилось что-то хорошее, - видимо, она просто начинала именно с хорошего, не считая нужным заходить за его границы, тем более, что людей этих, как правило, уже небыло на свете…
Теперь вот ушла и она…
Ее похоронили на нашем Ново-Девичьем кладбище (Московский проспект, 100), рядом с близкими: мамой, которой она оказалась старше на целую жизнь, мужем Юрием Куровскис, драматическим актером, родным братом блистательной опереточной дивы Зинаиды Светлановой и, как утверждали свидетели, "самым красивым Вронским"… На этом же кладбище покоится прах "царевны русской оперной сцены" Надежды Забелы-Врубель.
…Любимой оперной партией Агнии Александровны была Виолетта в "Травиате"… На память приходят первые строки центральной арии Виолетты: "Как странно… как странно…"
Странно, что уже не позвонить по знакомому номеру, не услышать дорогой голос и не пожелать среди прочего долгих лет жизни…
Мир Вашему праху, Агния Александровна.
Светлана Рухля
11 комментариев
обсуждение >>