1943 (2013)

Дорогая Tin, спасибо Вам за теплые слова! Бондаренко я "оживила" по пожеланию части форумчан и тут же "оставила за кадром", по противоположному желанию другой части форумчан. О нем сознательно больше не говорила. Хотите- он живой, хотите- наоборот. :) Польские партицаны Вацлав и Николай- из продолжения Schatz. По любому к 1944/1945 надо будет "подтягиваться" на запад, в Польшу, и дальше, в Германию. Если держать героев в одном поле зрения, то, лучше всего, они будут в антигитлеровском подполье. Там и Вальтеру место найдется, у Schatz в 1944 он уже там.
Медальон, оставленный на столе, забрал солдат, вместе со всеми вещами Вальтера и отнес ему на новую квартиру. А томик Гетте вернулся к прежнему владельцу, поехав за одеждой Даши. Грабителей и мародеров литература не интересовала, книга валялась на полу (если стол и кровать унесли, как и все уносимое) Думаю, ожидая "1943" по томику Гетте Даша учит немецкий, под присмотром Клавдии и Макара.
Будем все вместе ждать "1943", дождемся, посмотрим (100 раз!), посмотрим, что угадали, что-нет, вот тогда и забурлим!

Дорогая Сильвия! Спасибо прежде всего за моменты волнительного ожидания. Очень много людей, сгорая от любопытства - а что там дальше? - ежедневно открывали заветную страницу.И конечно же, огромно спасибо за счастье вновь погружаться в мир любимых героев. Вы волшебница: объединили героев, придуманных сценаристом и поклонниками, органично вплели всех (и их уже написанные истории) в потрясающий сюжет, оправдали ожидания абсолютного большинства зрителей 1941и 1942 (Ну, кроме тех, кто мечтал о вокрешении Вани и Евы). Оживление Бондаренко меня сперва не очень порадовало, но в Вашем произведении он оказался так к месту, что на следующий день я уже забыла о первоначальном своем впечатлении. В конце мне даже показалось, что о нем упомянуть забыли, но потом вспомнила, что его зовут Николай, и все встало на свои места.
Только два момента остались для меня неясными - они связаны с символами. Вернулся ли к Вальтеру оставленный на столе в утро казни медальон? И дождался ли хозяина или новую хозяйку томик Гете?

Мимо нас кочевал табор. Кто знает, может тот самый...В толпе цыган я узрела высокую, худощавую старую цыганку, с красным платком на плечах. Может ту самую? Сколько-же ей лет? Она сама ко мне обернулась с лукавой улыбкой: «Что, все вперед знать хочешь, красавица?» «Ну какая уж там красавица... Но знать хочу. И не я одна.» «Ну, ладно, слушай. Всем и передаш.» Цыганка присела на скамеечке, расбросала перед собой карты. Потом фотографии. «Старая я. Очень старая. Не все вижу. Что не вижу- потом узнаете. А что вижу-скажу.
Чирвовая дама выйдет замуж за заморского принца, чирвового короля, и станет очень богатой. Богатством своим она будет щедро делиться с людьми. У нее в рукаве-туз, оттуда и богатства, но она об этом еще не знает.Они с мужем будут очень счастливы, проживут вместе много лет и будут любить и уважать друг друга до последнего всдоха. Испытаний им судьба не пожалеет, но любовь и согласие в семье всегда будет побеждать.
Дама треф тоже найдет себе заморского принца, выйдет за него замуж, они будут жить в стране, где высокие горы. Она станет матерью троих детей. Любовь и согласие будут сопровождать их семью всегда.
Бубновый король станет видным деятелем исскуств. Ему будут аплодировать тысячи, его имя прославиться.
Король чирв станет большим начальником, будет жить в городе на побережье холодного моря. После долгих исканий Господь пошлет ему Любовь.»
Это- слова старой цыганки. Можно верить, можно-нет. Но то, что будет не только «1943», но и «1944», и «1945», верят все, безоговорочно. И все будет хорошо, вот увидите...:)

Спасибо, что читали!

Чуть начавший службу обер-лейтенант фон Герц и его начальник полковник Крюгер стали свидетелями и участниками неприятного события. А полковник- и непреходящего безумства в отношениях с местными своего подчиненного. Проезжая по улице, они увидели, как внезапно упала по окраине медленно шедшая старая русская женщина. Несмотря на протесты рядом сидевшего полковника, обер-лейтенант резко остановил машину, поднял с дорожной пыли уже не дышащую старушку и повез в больницу, потребовав там скорейшего появления старшей мед. сестры. Увы, сердце Пелагеи Варламовны остановилось навсегда. Но если-бы она знала, кто понесет ее умирающую на руках...

Что же было дальше?

Вальтер и Даша провели «медовую пору» вместе, почти две недели. Рана у Вальтера совсем зажила, был виден только свежий шрам на плече. Перед отпуском он все-таки упросил полковника одолжить ему на несколько часов машину, для фото на природе, для соскучившейся Гретхен, чтоб ей самой не ездить.Вальтер отвез Дашу в их деревню, и Даша смогла забрать из тайника дома на чердаке упрятанную ими с мамой оставшуюся одежду. Мария привыкла лишнее прятать, живя с отцом-пьяницей, так поступила и уходя в лес. И не зря. Дома были полностью разграблены. Даша раздвинула доски, забрала из тайника всю оставшуюся одежду, в том числе и зимнее пальто с дырявым карманом и провалившейся за подкладку запиской матери.

На завтра Вальтер уехал в отпуск, к родителям. У Даши уже был аусвайс, люди Макара позаботились. Но Дашу уговорить на поездку не удалось. Она пошла работать в больницу санитаркой, но выполняла у Клавдии работу мед сестры. Каждый вечер, до глубокой ночи, Даша проводила время за учебниками и словарями немецкого языка. Ни Макар, ни Клава «списывать» ей не давали, она и не стремилась...

Богдан Крайко стал старательным полицаем. Правда, ни жидов, ни бандитов ему обнаружить и разоблачить ни разу не удалось, даже не застрелил ни одного подозрительного, но матерился за троих, имел точнейший плевок из всего отряда и ухлестывал за девицами, особенно за одной, мелкой черноволосой Катериной. Разъезжал с нею по окрестностям свободно. Вот бесстыжие! И куда только ее отец смотрел!

Полицейский Геннадий Соколов выздоровел, но попался в Соловках. Добрые люди указали на что-то подозрительное, при атаке войск СС был убит паромщик со старой переправы и та самая Катя. Двое бежали- темноволосая девушка, недавно поселившаяся в деревне и полицейский Соколов, их больше никто не видел.

Алена и Муха после предательства в Соловках бежали через болота, через границу, в Польшу, и укрылись в отряде Вацлава.

Вальтер фон Герц погостил у родителей три дня, навестил Шварцманов. Грета к нему так прилипла, так его достала, что на утро четвертого дня шофер фон Герцев Йоган отвез Вальтера с родителями в Берлин, и вся семья погостила у полковника Вермахта Отто фон Герца - дяди Отто- еще три дня, после чего Вальтеру настало время возвращается на место службы. Возвращаясь уже обер-лейтенантом, Вальтер фон Герц место службы достиг почти без происшествий. Разве стоило беспокоить полковника подробностями поездки? Всего-то- неожиданная встреча в поезде, следуя по восточной части Польши, с полицейским Богданом Крайко, предложенный им прыжок с поезда, взрыв удаляющегося состава, точнее,той его части, где перевозились «Тигры» и «Пантеры». Потом скачка верхом в обратную сторону в сопровождении какого-то Вацлава и Николая, по видимому, хороших друзей Богдана. Снова на поезд, и спокойный путь на место службы новоиспеченного начальника железнодорожной станции.

Прибыли в эти места и обер-лейтенант Шварц, для дальнейшей службы, и Грета Шварцман, для фотосессии на Российской природе. В коричневом костюме амазонки, нацепив фотоапарат Крестного, в сопровождении офицеров и солдат, она носилась по лесам и деревням. Увы, эти развлечения ей вышли боком...

Судьба семьи Крайко, дочери Любы и вдовы Нины пока не известна. (Будем надеется на уважаемую Наталью Штупхорн).

Осенью, на Октябрьские праздники, Лизу постигла неудача. Ее арестовали при попытке взрыва комендатуры и застрелили в подвалах гестапо. Самое странное- через час застрелился сам штурмбанфюрер Вайсман. Видимо, депрессия и неудачи по службе окончательно его раздавили.

Алена, прорыдав все утро, и почти до полудня, после ухода Даши и Макара уснула, и не слышала, как Пелагея Варламовна тоже покинула дом. Катя где-то «играла», сопровождал ее Виталий.
Проснулась Алена почти в полночь, в полной тишине, обошла дом и поняла, что в доме она совсем одна. «Также и в жизни, совсем одна...Никого и ничего. Завтра с утра - в новую неизвестность...» «Да не одна ты уже, не одна. Одна ты уже никогда не будешь, до конца дней твоих у тебя будет кто-то, тот, кто придет в этот мир через твое тело, твои материнские муки.» - это внутренний голос Алены, а может Голос Божий подарил ей луч света в темный мир ее мыслей. Алена села у открытого окна и стала слушать ночную тишину, проникать взглядом в черную густую тьму, глубоко вдыхать прохладный ночной воздух.
Послышались тихие шаги. Мужской голос из под окна тихо спросил: «Алена? Не спишь?» «Не сплю, Гриш, не сплю... Ты-то как? С больницы сбежал? Муха как? В дом зайдешь?» - засуетилась Алена. « Погоди, Ален. - Гриша был в полной растерянности, не знал, что говорить и как себя вести, волнуясь, тяжело дышал. - Муха очнулся, все путем...Ты, это...Ален...мне Макар сказал...ты...правда?» «Сказал таки. - тяжело выдохнула Алена.- Правда, Гриш, правда. Окончательно убедилась, правда. И что?» «Сволочь! - Гриша стукнул кулаком по стене дома.- Сволочь! Сволочь! И ты - тоже хороша! Не надо было хвостом крутить!» «Я, Гриш? Хвостом крутила? - Алене вдруг стало не хватать воздуха, хотя ночная прохлада была освежающей. - Так, Гриш, посочувствовал и иди. Не судьба нам. Тебя не виню.» «Так еще я виноват? Или не винишь? А Макар вот винит...»- от душевной боли, гнева и обиды Грише просто крышу снесло, он совсем не понимал, ни что говорит, ни что творит. «Я скажу Макару, что ты тут не при чем. Иди, Гриша. Мои это хлопоты.» - ледяным голосом заговорила Алена в темноту. «Что, бабку-знахарку искать будешь? Или Клава поможет?» Алена задрожала всем телом. «Рожать буду. Счас война, на развод подавать некуда. Ты свободен, Гриша. Иди. Прости меня, некудышняя я жена...»- вымолвила Алена куда-то, в темную пустоту.
Оба долго молчали.
«Ты, Ален, не думай...Я заботится о тебе буду. О вас» - голос Гриши был какой-то странный, хриплый, ломкий. Алена поняла, что он плачет. Опустила руку через окно и прикоснулась к его плечу. Плечо Григория задрожало в тихом рыдании. Он укусил себя в левую кисть, чтоб плачь не было слышно. Алена стояла ледяной богиней, сжимая его плечо.
«Гриша, иди. - Алена говорила медленно, но твердо и уверенно. Иди. Ничего не изменишь. За Мухой смотри. Тебе его поднимать. Мы с Катей завтра - в Соловки. Тебе туда нельзя - там родня Богдана. Макар говорил - он родом от туда.»
Опять долгое молчание.
« Ты береги себя, Ален. Береги себя.»-голос Гриши зазвучал уже спокойней, но со скрытой большой болью. Он все еще тяжело дышал. –Вот, это тебе, возьми. Не от меня это, от Макара. От всех. А это- в Соловки, в гостинец.- поднял руку к окну с рюкзаком.- Галине, Кате, бабе Нине». « Спасибо Макару. Спасибо тебе, Гриш. Иди».
Еще помолчали. Больше не было слов. А слез не хотелось. Хватит. Постояв и вздохнув, Гриша, не оборачиваясь, медленно похромал в ночную тьму. Ему казалось, что в этой ночь ему прибавилось лет десять. Неужели десять лет могут так давить на плечи?

«Даша!» «Вальтер!» Их поцелуй продлился вечность...Дальше Вальтер говорил с ней по-французски. Слова лились рекой, нежным шепотом, горячими вздохами. Но она мало что понимала. Кроме нескольких слов, почти ничего. Зажгли на столе одну свечу. Даша вспомнила, что растерявшись, не взяла никакой одежды. Ну, и не надо. Назад дороги нет. Только ни сейчас.
Вальтер раздевал ее нежнее и не торопливее, чем она его перед зашиванием раны. Покрывал поцелуями каждый открывшийся ему сантиметр ее тела. Расплел косу. Говорил много-много слов, которых она почти не понимала, нежно гладил рукой, и целовал, целовал ее не уставая, медленно, нежно, везде. Прижимался щекой и чувствовал, вдыхал ее тело. Она поняла, что он не торопится. И пока ничего не будет. Не может быть. Он будет ждать ее. Осмелившись, Даша тоже дотронулась до пуговиц рубашки, осторожно сняла ее, боясь вызвать боль. Помогла ему раздеться и встретила его поцелуями. Вместе и рядом им было так тепло, что никакой одежды было не надо. Вальтер прижался губами и поздравил сотней поцелуев того, кого они ждали уже вместе. Рассвет подарил им первый сон...

Даша подошла к мужчинам и застыла в ожидании, не зная, что дальше говорить и что делать. Она все еще побаивалась, когда Вальтер оставался на едине с Макаром. Даша весь вечер прогоняла от себя мысли, что хочет быть с Вальтером, и только с ним. Но как все повернется? Вальтер не спускал с нее глаз.
«Как ночевать будем, Дашуль? Мальчики там, девочки здесь, или как? Тебе решать. Не торопись... Граница между шкафами, а обратной дороги может и не быть...-то ли пошутил, то ли оценивал ее выбор Макар. (Чего это я ? Как-бы сватаю? Но по глазам у них все видно, читаешь, как по буквам. Человек он не плохой, этот фон Герц. А что хорошего ее здесь ожидает? Одна однеханька, с немецкой фамилией. Только из-за деда, в глаза его не видев, сколько натерпелась...) Даша, опустив взгляд, тихо, но твердо произнесла: «Я люблю его. Я хочу быть с ним. Это плохо?» «Любить-это хорошо. Дай Бог вам...»-выдохнул Макар, одной рукой отворил дверь шкафа, другой показывая путь. «Спокойной ночи, мадмуазель,»- выговорил Макар по французки, как бы подбадривая раскрасневшую и растерянную Дашу, и подмигнул ей. Та повернулась к Макару и с благодарностью, сквозь слезы радости, ответила незадумываясь, тоже по французки. «Спасибо вам! Спокойной ночи!» Вальтер кивнул Макару и тоже простился по французки. Макар на миг остановил Вальтера по немецки: «Лейтенант, граница между шкафами. Соблюдайте ее. И будте осторожны. Ключ от вашей стороны у вас» «Я понял. Благодарю вас.»

За столом сидели молча. Макар постоял минуту, смотря Грише вслед, выпил свою рюмку и вернулся в комнату. «Ну, может женщины- спать? А мы тут закончим? Клав, лишнее уберите. Пузырь оставь.» «Макар, может хватит уж? Устаешь ты, не высыпаешься!»-это Клава. «Вот потому и заночую тут.» «Так, Макар, с кроватями не очень... На этой стороне- только три. Бабушка пришла. А там-кровать и диван. Даша, отведи бабушку в постель.» «Пелагея Варламовна, пойдемте, спать вас уложу». Поняв, что пора разходиться, две пары глаз уперлись в Дашу. Вальтер думал, как-бы оставить Дашу, Пелагея- как-бы остаться самой. « Пойдемте, бабушка, пойдемте. Я приду, Вальтер»-но он не понял слов, сказанных перед его именем. Она простилась? «Даша!»-он посмотрел на нее умоляющи. За то старушка не хотела уходить. Она повернулась к Вальтеру, и, нежно улыбаясь беззубым ртом, еще раз погладила его по щеке. «Прощай, сыночек! Здоровья тебе, милый. Разведчик наш. Береги себя, мамка ждет. Храни тебя Господь!»- и перекрестила Вальтера по православному. Вальтер не понял слов, ни Клава, ни Макар ему не переводили, все стояли молча и смотрели. Но надо ли было переводить? Вальтер взял высохшую шершавую руку старушки, с синим басейном вен, поднес к губам, сам наклоняясь и нежно почтительно поцеловал. Пелагея поцеловала его в голову. «Ну, хватит, бабушка, спать!»- Макар стал подгонять тещу, забывая, что она не слышит. «Даша, уводи! Уж хватит тут!» Макар чуть повысил голос, и сразу встретил неодобрительный взгляд Вальтера. «Вот защитников у девицы...Ну, ладно. Самой дам выбирать» Никто так и не понял, из-за чего Макар решил остаться на ночь.
Даша утащила старушку, Клава быстро собрала со стола. Не зная, вернутся ли женщины, не зная, каким боком сегодня здесь оказалась Даша и где ее искать, и как найти повод, чтоб бывать здесь по чаще и после того, как закончатся перевязки, так как на счет уроков русского они с Клавой пока не договорились, Вальтер повернулся к Макару и произнес: « Простите, я пока не договорился о квартирной плате. Мне говорить с мадам Клавой или с вами?» Вальтер был уверен, что после этого вечера у него заберут ключ от шкафа, а сломай он замок, и договор потеряет силу. «Ну?» «Черт, зачем я упомянул его? Через Клаву мне было-бы легче до Даши добраться!-упрекнул себя Вальтер.- У меня просьба. Могу я платить чаще ( и появляться здесь чаще), но по немногу? Я напишу родителям, мне предоставили отпуск...»- Вальтер после коньяка сочинял уже не так быстро и умно. Макар это понял по своему. « У вас финансовые затруднения, лейтенант? (Макару-ли не знать про инкасаторский автомобиль и положение, в котором временно оказалась вся комендатура, бросив слишком много солдат на казнь, а потом и преследование и поиски партизан?) Будем считать, что вы заплатили за пол года вперед. Надеюсь, я не пожалею об этом (по нем.). Борь,(по-русски) ты у нас бухгалтер-кассир? Выплати жалование лейтенанту, за два месяца. С ним мы не воюем ». Борис Игнатьевич, твердо усвоив, что приказы Макара не обсуждаются, а выполняются, снял свой широкий ремень. Ремень оказался с подкладкой. Потянув за тоненькую косу из ниток, он вытащил узенький мешочек со свороченными купюрами, как патронами в ленте, только горизонтально, вытащил несколько, расгладил и протянул Вальтеру. Тот гордо и молча смотрел Борису в лицо и не двигался. «Берите, лейтенант, берите. Я уже знаю, что вы не подкупны, и не буду этого делать,-произнес Макар. Это- ваше жалование от комендатуры, оно случайно оказалось у нас.» Жалование оказалось тройное. Через плечо Макара Вальтер в дверях увидел Дашу, и решил, что эту сцену пора закончить. Он ловил Дашу взглядом, как жаждущий воду, как дите мать, Макар провожал его взгляд своим. Вальтер быстро положил деньги в карман. «Спасибо» «Не за что. Я же говорил, это ваши деньги.(нем). Ну, по последней, на пасашек.Борь! (по –русски) Не забудь, завтра к Федору и к Седому загляни» Борис кивнул, разливая последние капли коньяка, поровну в три рюмки.Своей махнул в сторону Макара, выпил, еще раз кивнул и ушел в дверь.

Клава разложила в тарелки оставшуюся капусту, всем по ровну. Нарезала тонко хдеб, Венскую колбасу, голандский сыр, открыла маринованные домашние помидоры, припрятанные на большой праздник. «Клав, отложи четыре порции- Галке, бабе Нине, Алене и Мухе- послышался голос Макара из комнаты.- Что за прозвище у парня!-старался улыбаться и снять всеобщее напряжение, усилившееся при возврщении Гриши и Бориса.- «О, и угощения тут! Давай, поторопись!» Все собрались вокруг стола, Клава возле Макара, затем Борис и Гриша, уже рядом с кроватью. Даша оставалась вдали от него, рядом с Вальтером, в середину кровати не пересела.
«Ну, кто не ест капусту, тому чтоб было пусто! А кто не пьет коньяк, то тот совсем дурак!» разливая по стопкам, Борис внезапно стал поэтом. В воздухе повис запах дорогого французкого коньяка.- «Ну, за что будем? За победу давай!» «Этот тост не для всех.- прервал его Макар.- Давай, за жизнь выпьем!» «Давай, за жизнь!» Макар перевел тост Вальтеру: «За жизнь пьем, лейтенант. Меня Макаром зовут» «Вальтер фон Герц. Да, за жизнь!» Пили не чокаясь, но рюмки поднимали, продвигая рукой к середине стола. Сошла и остывшая капуста. «Клав, давай и ты чуть чуть?» «Ладно, давай». «За жизнь, Клавдия. Чтоб меньше смертей было.» « За жизнь.»
Изголодавшиеся люди предались царской трапезе. Вторую выпили тоже за жизнь. Хотелось общего тоста, но никто не мог его придумать, и повторили первый. Третью подняли за здоровье, решив, что это тоже важно для всех. Как-то расслабились. Даже Гриша перестал фыркать на Вальтера, а тот уже давно не обращал внимания на его острые взгляды. Пили только мужчины, и Клава- чуть чуть. Говорили в основном на русском, застольную чепуху. Даша и Вальтер часто обменивались взглядами. Перед четвертой Макар посмотрел на Гришу и кивнул ему головой идти за ним на кухню. «Гриша торопится. Эту мы за вас на кухне выпьем. Покланяйся компании и пошли.» Гриша встал, окинул всех взглядом и пошел за Макаром, унося за собой и свой стул. Макар, пропустив его вперед, закрыл дверь комнаты. «Ты чего приходил?» «Да, за Дашу, как то, душа не на месте. Этот... сегодня такое выкинул» «Вот что, парень. Ты мне лапшу больше не вешай. Тебе пора к жене. Извинись перед ней и простись пока, завтра их с Катей отвезу в Соловки, к бабе Нине. Что стреслось у вас, не знаю, и знать не хочу. Но не по людски это. Жена беременна, а муж на другую пялится. За двумя зайцами погонишься, обоих упустишь. Рас женат, о жене заботься. Твое дите- от нее. И не лезь туда, где тебя отшили, понял? Я Аленке теперь за отца, в обиду не дам. И чтоб с Катюхой не крутил. Не больше, чем в драмкружке, понял? Для глаз людских, вроде жених, не больше! Понял, спрашиваю?» Большие широкие глаза Гриши, кажись стали еще шыре. «Алена беременна? Как это?» Не успел он вымолвить последнее слово, как Макар схватил его за грудки. «Как это? Ты спрашиваешь у меня, как это? От тебя две женщины в одночасье беременны, а ты не знаешь, как это? Марш к жене, пока цел, герой! Мои ребята вашего Муху ни за что помяли, а тебя- есть за что! Пошел извиняться! Стой! Гостинец сам ей принеси.-Макар снизил тон и протянул повернувшемуся идти Грише. А это- Мухе отнесешь. Тфу ты, вот прозвище прилипло. Андрею- Генке. Лучше- сразу- Генадию. Привыкайте, чтоб не нароком не засыпаться. Чтоб до зари в больнице был, Генадий Петрович до утра дежурит. Все, пошел. Два дня тебе отсыпаться и Муху учить. Потом будешь бегать меж полицией и мною. Фигаро-там, Фигаро тут, Фигаро-там, Фигаро тут,» -выпустив пар, Макар запел мотив Моцарта из «Севильского цырюльника», пытаясь прийти в себя после схватки с «папашей-героем». Гриша больше ничего не сумел произнести. Он схватил со стола так и не выпитую им четвертую, одним махом глотнул ее и чужими ногами похромал в темную безлунную ночь.

Даша продолжала сидеть тихо, посматривая то на Вальтера, то на Макара, то на Клаву. «Встречный вопрос, лейтенант, пока мы одни. Считайте, как от отца этой девушки-Макар смотрел прямо в глаза Вальтеру, не подавая виду, что говорит о Даше. Вальтер, услышав слова «этой девушки» понял, что упоминать имена не следует. «Она от вас беременёна?»- Макар не отводил глаз от лица Вальтера ни на миг, и они вонзились взглядами друг в друга, как шпагами. «Нет. Но мы любим друг друга. Она сказала мне, что любит. Она мне жизнь спасла, и я ей, не раз. Это- судьба. Я женюсь на ней, и буду считать ребенка своим. Я клянусь» «Почему на вас так злится наш юный полицай, ушедший с санитаром? Вы ведь убегали вместе?» «Я полагаю, он завидует. Но теперь она моя, я не отступлюсь»- Вальтер говорил спокойно, но непоколебимо решительно. Вдруг Макара озарила мысль: «Он- отец ребенка?» «Да.» «Вот кабель! У него жена беременна, а он...! Запартизанился!»- Макар забывшись стукнул кулаком по столу, в обиде за дочь друга.- «Макар!»-вскликнула Клава, вскочив со стула. Он только сейчас понял, что последние слова произнес тоже на немецком. Вальтер поперхнулся воздухом и закашлял. Даша вскочила, уже в который раз не понимая, что происходит, и что ей делать.
Тем временем Борис с Гришей спускались в тайный погреб. Борис Игнатьевич вынул нож из сапога и открыл деревянный посылочный ящик, на котором стояла надпись по немецки «Полковнику Гюнтеру Крюгеру». На верху была открытка с видом довоенного Берлина, на другой стороне открытки- надпись по немецки: «Дорогому Крестному, от моих родителей и вашей Гретхен. Соскучилась. Приеду. Целую. Гретхен.» Борис вытер нож об открытку и бросил ее на пол. Отрезал еще кусок колбасы, забрал круглый голандский сыр, коробку печений, бутылку дорогого французкого коньяка и бельгийский шоколад. Половину добра всучил Грише и скомандовал: «Ну, герой, на верх пошел. Ночью, если не спать, то пить, верно? Ты на кухне реж давай, я стулья потоскаю, чтоб тебе лишний раз не хромать (интересно, о чем Макар хотел без тебя говорить?)»
Из кухни опять послышались шуршащие, скользящие шаги старушки. Также улыбаясь, она заговорила первой, глядя Макару в глаза: « Не гони меня, сыночек. Помру- отосплюсь... Я вас видеть хочу. Посижу тихо с вами. Не долго мне осталось. Не гони от себя, мне плохо одной. С вами хочу, не гони, родненький...» Пелагея Варламовна решительно продвигалась в глубь комнаты, дошла до Вальтера. Макар и Клава, всдохнув, не стали ее останавливать. Вальтер хотел встать и уступить ей стул, но Макар поставил еще, сам подвинулся, и старушка оказалась между Вальтером и Макаром. «Клав, присядь!»-Макар указал ей стул справа от себя. «Я на кухню, на минуту» (При Пелагеи Варламовне ничего не произойдет, Макар будет держать себя в руках- подумала Клава).

«Привет чесной кампании! Застолье у вас? А мы нужны тут?- шутливо произнес Борис Игнатьевич. Вальтер узнал санитара, приведшего его в дом. Вальтер кивнул санитару и Грише. Тот молча пялился на Вальтера с Дашей, сидящих рядом. Даша не выдержала и опустила взгляд на пол, но с места не сдвинулась. «Садитесь все, не стоя-же кушать!-расслабленным голосом произнес Макар.- Гриш, ты хоть хромой, но молодой. Стульев из кухни принеси!»
«Макар, сухо, с одной капустой. Исвелся я за день, все на нервах...Мм?»-Борис посмотрел на Макара, решив, что обстановку необходимо разрядить. Они с Гришей уже нашли женщин в тревоге, а Гриша и вовсе вспылил, узнав, с кем закрылся Макар. «Давай, сходи-ка в погреб, принеси чего из посылки. Он не дурак, в миг все раскусил, скрывать нечего. Колбаса его любимая, запах дома...- не смотря на Вальтера, по-русски продолжал Макар.-Клав, нареж там чего, по маленьку. И к нам.» Борис и Гриша ушли выполнять поручения. По взгляду Макара поняв приказ отодвинуть Гришу от них, Борис Игнатьевич позвал Гришу помочь ему в погребе, а потом уж со стульями. Клава зашла в комнату.
«У меня еще одна просьба»,-пользуясь моментом, произнес Вальтер. Макар и Клава смотрели на него с интересом, Даша- просто подняла глаза. «То, что произходит в больнице...Должно прекратиться...» «Что вы имеете в виду, лейтенант?»- сухо и холодно спросила Клава, а сердце ее забилось сильнее. Макар прищурил взгляд. «Вы не можете не знать...Убийства, разрывая внутренности...Я нашел один труп. Думаю, он не единственный. Это дикость, среднивековье ...» «Лейтенант, а вешать, ломать кости, жечь живьем детей- не дикость?- На Вальтера смотрела львица.-Вам никогда не приходилось мстить? Так, чтоб не было следов? Но мы этому не рады...» «Успокойся, Клав, присядь,»- по- русски заговорил Макар. Вальтер тоже затих. Он вспомнил, как угрожал Семену, да что там Семену, еще круче он намеревался рассправится с штурмбанфюрером, угрожал ему после суда, решал, как поступить с ним на площади казни и, убей он Дашу, Вальтер сделал бы это. То, что он надумал Вайсману, гуманным никак не назовешь. И концы были-б в воду. А с тем полицаем, которого он нашел- так его, лейтенанта фон Герца, просто опередили. У Вальтера уже был план в голове, не найди он его в больнице. И тоже, себя не выдавая. «Лейтенант,-обратился к нему Макар, этот метод у нас крайне редкий. Я понимаю, вы переживаете за своих солдат. Мы не монстры. Солдат Вермахта мы не трогаем. Солдата посылают- он идет, мы это понимаем. Вы-же вылечились удачно? С убийцами СС у нас отдельный разговор. Они- добровольные убийцы, и потому- вне закона. В наш договор они не входят.» Вальтер медленно покивал головой.

На тот момент случилось наоборот. Дверь комнаты внезапно отворилась и вошла Пелагея Варламовна с тарелкой разогретой капусты в руках. Запах тушеной капусты с луком и шкварками был великолепен, а добавленные в блюдо мелкие кусочки Венской колбасы сводили с ума нюх, глаза и язык. «Вот, поешь, сыночек.-старушка вручила тарелку Вальтеру, опять погладив его по голове.- Разведчик. Ванечка...Мамка не накормит. Небось, ночами не спит, о тебе печалится...Макарушка, тебе счас принусу, сынок,- зашевелилась идти на кухню Пелагея. Ей в след послышался тяжелый безнадежный выдох Макара. «Бабушка...Пелагея Варламовна...Ну что с вами делать...(по русски). Кушайте, лейтенант, раз угощают (по немецки).» «Спасибо, Венская колбаса- моя любимая. Запах дома...»-улыбнулся Вальтер, поднялся с постели, поставил свою тарелку на стол и сел на другой стул, с противоположной стороны стола. В двери показалась Клавдия с другой тарелкой и молча поставила ее перед Макаром. По взукам Вальтер понял, что на кухне есть еще люди. Даша метнулась в комнату мимо Клавдии и боязно смотрела то на Вальтера, то на Макара, не понимая, что происходит и что ей делать. «Аллес гут, Даша. Аллес гут.»-Вальтер кивнул ей, успокаивая.
«Клав, кто у нас? Пусть заходят. Чтоб знали, в кого не стрелять»- произнес Макар, остановив взгляд на Даше. Она была так перепугана появлением Макара и их уединением в комнате, что все еще не могла взять себя в руки, сердце у нее бешенно билось, а руки дрожали. И только после последних слов Макара Даша начала приходить в себя, подошла ближе к Вальтеру и села на кровать. Макар не спускал с нее глаз. В двери показались Борис Игнатьевич и Гриша, в форме полицая, с тарелками капусты в руках.

«Я даю слово, что не выдам никого, ни вас, ни ваших людей. Никого, кого уже знаю или узнаю впредь.» «Вот спасибо.»-с усмешкой ответил Макар. «Прошу отнестись к моим словам с полной серьезностью. Я вам зла не желаю,-Вальтеру довольно быстро удалось взять себя в руки, и он продолжал говорить ровно, спокойно и уверенно. «Наши страны воюют, но я воевать c вами не хочу. Я военный не по своей воле. Но я давал присягу, и ее не нарушу. Я не сдам своих, не буду воевать на вашей стороне и не буду предоставлять вам никакую информацию о частях Вермахта. Но я не хочу вреда вам.» «Интересная позиция. Так что-же вы хотите?»-ирония в голосе Макара чуть ослабла. «Мы не можем помирить наши страны, но можем хоть чуть чуть уменьшить число бессмысленных смертей с обеих сторон. Нет ничего дороже человеческой жизни.» «Скажем, я обещаю сохранить вам жизнь, насколько это в моей власти, в обмен на вашу нейтральную позицию,-Макар понимал, что лейтенант уже сообщил свой новый адрес в комендатуру. Исчезни он- и немецкие солдаты в первую очередь перевернут этот дом вверх дном. Провалена будет не только явка. Оружейный склад в тайном погребе дома тоже будет потерян. Клаве придется скрыватся, будут утрачены позиции в госпитале. Нет, убивать этого лейтенанта нельзя. Придется договариваться.- Дальше говорить будем?» «Я обещаю оповесчать вас о любых карательных акциях, облавах и принудительной отправке ваших людей в Германию, как только мне станет об этом известно. Сам буду противиться всяким каратеньным акциам.»-продолжал Вальтер твердо и решительно. «Скажем, я поверил. Что в замен?»-голос Макара звучал уже без злобы, даже с некоторой заинтересованностью. «Железнодорожная станция будет восстанавливаться. Через месяц я займу пост начальника охраны станции и железной дороги. Мое условие- больше никаких нападений на станцию и взрывов поездов или железной дороги в радиусе не менее пятидесяти километров. На станции- ни одного выстрела в солдатов Вермахта.» «Если-бы ты знал, лейтенант, как эта станция нам самим нужна...А на счет не наших составов-ладно, не трудно часовой механизм на максимум поставить. Будет тебе радиус и сто километров,-подумал про себя Макар, не выдавая лицом никакие мысли.-Ладно, согласен,-сказал вслух.- Что еще?» «Вы можете поступать со своими предателями, перешедшими на нашу сторону, как вам угодно. С полицаями-тоже.» «Отклонено. Наши предатели-наше дело. Это- не любезность с вашей стороны. Еще что-то?» «Я буду помогать вам продуктами и лекарствами, сколько мне это будет под силу.» «Приятно слышать вашу озабоченность нашим питанием и здоровием, лейтенант. Мы сами добываем себе еду и заботимся о здоровии,»-Макар немного злился сам на себя, что так внезапно вступает в договор с немецким офицером, но голос разума говорил ему, что это даст положительный результат. Он сам всех учил, что воевать надо умом, а не партийным билетом. Чуть помолчав, Макар продолжил : « Хотя, если последнее предложение еще остается в силе, то я не откажусь при надобности от вашей помощи, лейтенант.»

«У вас интересный дом. Вы давно здесь живете?» «Вы не в праве все это спрашивать, но я вам отвечу. Я случайно здесь оказалась за две недели до войны. Я жила в большом городе, двадцать лет проработала хирургом, большую часть времени- заведующей отделением. Преподавала в ВУЗе. У меня-научная степень.»- Клава смотрела Вальтеру в глаза, тот не отводил взгляд.-Этот дом я унаследовала от свекрови,-продолжала Клавдия. Овдавевшая свекровь вернулась в дом родителей. Ее отец когда-то был главарем контрабандистов и приспособил этот дом для своего ремесла. Город у нас приграничный, во все времена» «Значит, тайна шкафов- не единственная в доме. Должны быть склады, погреба...»-подумал Вальтер, и спросил: «Вам понравился мой подарок? Фигурка обезьянки?» « Я думаю, она поможет нам подружится,»-ответила Клава.
В дверь послышался тихий стук. «Часовщик здесь живет? Мне часы починить, старинные, срочно!» Узнав голос Макара, Клавдия бросилась к двери, обойдя Дашу. Не зная, что ответить, она выскочила во двор. «Клава? Все в порядке? Бабушка у тебя? Случилось что?» «У меня, кажись, заснула. Немец у меня.» «Ну так спит, у него темно, я проверял.» «Нет, он у меня. Рана у него открылась, я зашивала. Он документы Даши брал. Сфотографировал, вернул. С аусвайсом проблем не будет.» Макар одним рывком распахнул дверь и через несколко секунд стоял перед Вальтером. Вальтер приподнялся, сел, и, стараясь оставаться спокойным, произнес: «Добрый вечер. Я хочу с вами говорить.Госпожа Клава, вы поможете нам с переводом?»- « Будем говорить без посредников, только вы и я»- резко, на правильном немецком языке ответил Макар. Вальтер в один миг понял, с кем имеет дело. Клава едва удерживала дрожащую от страха Дашу в объятиях, закрывая ей рот ладонью и не давая из кухни кинуться в комнату, где слышались Голоса Вальтера и Макара. Страх за Вальтера и не понимание их разговора наводил на Дашу ужас. Макар закрыл дверь комнаты, и, видя, что немецкий лейтенант не встает с кровати, а продолжает сидеть, опершись на кровать левой рукой, схватил близ стоявшее стуло, чуть отодвинул его, и, поставив стул поудобнее для себя, сел напротив кровати.