В этой картине бежавший из царской тюрьмы революционер поселяется в чувашской деревне, рассказывает крестьянам на сходе о том, как он бежал из тюрьмы, получает шифрованные телеграммы из «центра» (это в царское-то время), бежит от урядника... и слоняется в той же деревне до тех пор, пока за ним не приезжает отряд казаков...
В фильме «Черный Столб» — бездарный безграмотный сценарий разрушает режиссерскую работу.
В сценарии несколько тем, каждая из которых едва может уместиться в рамки самостоятельной картины. Тут и конокрадство и царское подполье, тут и побег из тюрьмы и «умыкание женщины», тут и несчастный роман и социальные отношения в деревне...
Получается какая-то стихия материала которая буквально убивает каждое усилие построить картину.
Это тем более обидно, что перед нами вдумчивые режиссеры; которые чувствуют материал кино и умеют обыграть его...
Первая часть картины — побег из тюрьмы — крепко сколочена и увлекает зрителя, но последующее развитие событий делает совершенно ненужным этот эпизод. В картине хорошо показана Волга, остро и убедительно подан вечный спутник наших деревенских картин — пожар, хорошо разработан целый ряд кадров, но картины нет — ее убивает сценарий…
Чувашские актеры Максимов-Кошкинский и особенно Тани Юн обнаруживают моментами крепкое знание своего ремесла, но обилие материала не дает им возможности развернуть сколько-нибудь значительные образы.
К. Фельдман
«Советский экран» № 7, 1928 год, стр. 13
3 комментария
обсуждение >>