Уж если говорить о сотрудничестве кинематографа и литературы, то лучшего примера, нежели творчество Василя Быкова не сыскать. (Лучшего в смысле соответствия литературного материала чаяниям кинематографистов, о том, как они пользуются этим материалом, речь впереди). В самом деле, почти каждая его повесть, год-два спустя после опубликования, зримо оживала на белом полотне. А те, что еще не были экранизированы, вероятно просто-напросто ждут своей очереди.
Произведения В. Быкова просятся на экран. Не только потому, что они построены по принципу яркого, действенного сюжета, они в высшей степени драматичны, вот в чем дело. Драма отдельно взятой человеческой личности как бы множится в них на драму идей, на драму нравственных представлений.
Повесть «Дожить до рассвета», вдохновившая ленинградских режиссеров В. Соколова и М. Ершова, в этом смысле типично быковская повесть. Как всегда она рассказывает о людях, волею военной судьбы оказавшихся в обстоятельствах по сложности своей превышающих самые героические представления о человеческих возможностях. В безвыходных обстоятельствах, откровенно говоря. И как всегда трагическая ситуация став героев перед самым главным и, быть может, последним в жизни выбором. Декабрьской ночью сорок первого года маленький красноармейский отряд переходит линию фронта, имея целью уничтожить в тылу врага колоссальную базу боеприпасов. Удача не сопутствует вылазке.
С самого начала группа несет потери, за долгую ночь безостановочного пути полностью выбивается из сил, а когда доходит до места, обнаруживает, что склад уже перебазирован врагами в неизвестном направлении. Что же делать им, обмороженным, голодным, надорвавшимся после ночного сорокакилометрового марша? Неужели смириться с неудачей, с бесполезной гибелью друзей, с позором невыполненного задания? Или же унять свою возмущенную совесть хоть какой-либо полубезумной, полубезнадежной попыткой нанести врагу урон? Ленинградская картина снята и поставлена с видимым желанием найти духу и букве быковской прозы достойное экранное соответствие. Ощущение опасности, физической изнуряющей тяжести, страх смерти и преодоление этого страха буквально передаются зрительному залу. Однако, мне кажется, что сугубая эта достоверность не всегда перерастает в достоверность более высокого порядка, и потому внешнее нагнетание сюжета не всегда вызывает соответственное давление художественной атмосферы, а за действиями героев порой теряются их неповторимые человеческие характеры. Хотя последний и решительный бой, навязанный смертельно раненным лейтенантом Ивановским гитлеровскому штабу, не может не взять зрителей за самое живое.
Это то самое всеми силами души подготовленное, всем разумом осмысленное действие, которое потомки называют подвигом и которое в момент свершения кажется естественным, единственно возможным поступком. Тот выход за пределы человеческих возможностей, какой дается человеку, закрывающему грудью свое отечество.
Анатолий Макаров
«Спутник кинозрителя», март 1977 года
29 комментариев
обсуждение >>