«Не думай про белых обезьян»

Социальный сатирик Юрий Мамин снял экстравагантную трагикомедию в стихах. Все диалоги в фильме зарифмованы, актеры произносили тексты под метроном.
Прологом к фильму является анимационная зарисовка о молодом человеке, который мечтал, чтобы у него открылся третий глаз, и пошел к мудрецу. Путь был очень трудный, но когда юноша нашел учителя, мудрец сказал, что достичь желаемого очень просто. Нужно лишь никогда не думать про белых как снег обезьян.
Действие фильма разворачивается в лихие 90-е, когда стремление к обогащению достигло своего пика и главной ценностью были деньги и собственность. Типичный представитель породы халдеев, рвущихся к наживе, бизнесмен-ресторатор Гаврилыч (Виктор Смирнов) поручает своему будущему тестю Вове Смородину, молодому и наглому, отремонтировать подвал, дабы сделать в нем новый ресторан - «Райский уголок». Этого персонажа, главного героя, сыграл Михаил Тарабукин, намерено или случайно внешне похожий на молодого Абрамовича.
Вова селится на чердаке, где встречает трех маргиналов, олицетворяющих духовность. Это: 1) художник и алкоголик Гена (Алексей Девотченко), гениальный тем, что в приступе белой горячки ловит 3D-глюки и рисует их, 2) барышня Даша (Екатерина Ксеньева), без трусов и босая, раскрепощенная донельзя, но несколько истеричная, и 3) их духовный учитель Ху-Пунь (Анвар Либабов), питающийся свежей зеленью и проводящий все свободное время в позе лотоса на крыше. Вся троица недавно сбежала из сумасшедшего дома. Вова не решается выгнать бедняг, но взамен требует от них помощи в оформлении ресторана.
Новые знакомые ведут Вову в Эрмитаж, чтобы выбрать художественную школу и стиль, в котором будут расписаны стены. Носителю ново-русской идеологии Владимиру нравятся картины итальянских мастеров 17-ого века с реалистично нарисованной едой, а на квадратные яблоки Пикассо он заявляет, что это полное паблО.
Однако, столкновение с Высоким уже произошло, и в сердце Владимира попало инородное зерно, которое не дает душе дремать. Вот уже ему снятся белые обезьяны, и он начинает задумываться над тем, как он живет, а потом и вовсе совершает непоправимое: когда напившийся до чертиков Гена разрисовывает «райский уголок» в стиле а-ля Босх, Вова берет на себя всю ответственность и вполне креативно меняет концепцию ресторана, превращая его в «Преисподнюю». Гаврилычу это не понравится, Гена будет с позором выгнан, переживет падение, станет таким же нищесбродом, как и его друзья-психи, отрастит бороду, начнет питаться только растительной пищей. В конце-концов, у Вовы откроется третий глаз (угадайте, в каком месте). С этого момента сюжет перестанет быть связным и понятным. Символизм и экстравагантность хлестнут через край, герой то куда-то провалится, то окажется героем сценария и встретит автора и редактора, которые обсуждают его жизнь (неожиданные Юрский и Басилашвили), потом, в самом конце все герои вынырнут уже в наше время, в условиях, более похожих на современность, с мобильными телефонами, ноутбуками, бизнес-планами. Но лица у «дельцов» останутся те же – без света и чистоты. А знакомые психи, они тоже тут как тут – свободны, и гуляют по крышам – то ли реально, то ли только в воображении героя.
Время прошло, а ничего не изменилось, – констатирует Мамин.
После просмотра не покидает досада. 15 лет назад Мамин был удивительно точен, сняв «Окно в Париж» – лучший фильм, характеризующий ТО время. Если бы иностранцу или инопланетянину нужно было рассказать о 90-х, я бы, не задумываясь, показала ему именно «Окно в Париж». Замечательно били в цель «Бакенбарды» и «Фонтан». Нынче очень хотелось острого социального кино на современные темы. Не снимают проблемное кино. Никто не хочет? Может быть, нет тем? Была большая надежда, что Мамин сделает такое кино. Но социального фильма не получилось. Получился экстравагантный, с сугубо авторскими узнаваемыми фишками водевиль, который растерял драматизм и заявленную трагикомичность из-за своего стихотворного размера и абсолютной неактуальности темы. Зачем пришлось тянуть параллель опять из 90-х? Ведь не жажда денег - главная болезнь нынешнего общества. То, что люди хотят есть мясо, а не петрушку, и спать в постели, а не в позе лотоса на крыше – разве это достаточный повод для упрека? Разве то, что мы перестали быть в большинстве своем нищими психами – преступление против духовности? Похоже, Юрий Мамин рубит головы давно ушедшим на покой драконам.