
Интервью
Артем Васильев: «Ценность продюсерской компании не только в продюсерах, а в репутации и отношениях с творческими людьми»
Продюсер фильма «Дело» и генеральный продюсер Metrafilms – о работе с Алексеем Германом-младшим, поиске новых имен и институтах финансирования российского кино
отзывы
Унылое д..рьмо, плоско и бездарно пытающееся очернить нашу жизнь в СССР. С привлечением детей известных актеров. Очерняющие и опошляющие СССР не забывают совмещать приятное с полезным.
Унылое д..рьмо, плоско и бездарно пытающееся очернить нашу жизнь в СССР. С привлечением детей известных актеров. Очерняющие и опошляющие СССР не забывают совмещать приятное с полезным.
Что не было КГБшников, сопровождающих артистов? Что не было цензуры? Что нельзя было походя публично упоминать отчество "Ильич"?
Или вы не жили при СССР, либо уже... не помните.
Или вы за : "не трогайте святое" - время своей молодости?
Фильм правдивый, что говорить.
И финальная сцена показательна: хоть на дворе уже 2018, а читает-то автор все то же, беззубое, про обезъянку на пляже.
А фильм как раз обо всем этом.
Удивила крайне низкая оценка . При том недавно повелась на оценку 7,8 за низкопробный мыльный сериал...
P.S. Когда юмориста тащат на Байконур с космонавтом разговаривать--это из личных воспоминаний кого-то из реальных юмористов? Бред. В 1982 году уже магнитофоны были--слушай кого хочешь хоть в космосе.
Мы живем, под собою не чуя страны,
Наши речи за десять шагов не слышны,
А где хватит на полразговорца,
Там припомнят кремлёвского горца.
Его толстые пальцы, как черви, жирны,
А слова, как пудовые гири, верны,
Тараканьи смеются усища,
И сияют его голенища.
А вокруг него сброд тонкошеих вождей,
Он играет услугами полулюдей.
Кто свистит, кто мяучит, кто хнычет,
Он один лишь бабачит и тычет,
Как подкову, кует за указом указ:
Кому в пах, кому в лоб, кому в бровь, кому в глаз.
Что ни казнь у него — то малина
И широкая грудь осетина.
Тоталитаризм. И Иванович вместо Ильича со сцены. И бороды в КВНе под запретом ибо сам Карл Маркс и Фридрих Энгельс носители бород. И Робинович в космос никогда не может быть запущен даже в сценическом обрамлении, при массовом скоплении публики. Малкин может. Но это ещё надо проверить какой это Малкин. Хотя «там где надо» проверили-перепроверили не один раз. Ибо мало ли что? А он с дипломом и паспортом — прости, прощай! Ха-ха, ха-ха. С Родины и сразу на историческую Родину! Без возврата! Смешно. Конечно же смешно. 1984 год на дворе. КПСС у власти.
И коньяк в кровь для постоянного разгона налипающей хмари. И понимание, что жить так нельзя, потому что говорить хочешь, но не можешь. И пошлость про обезьяну снятым намордником в дозволении. Ошейник поводка с цепью — как только повернул «морду» вправо или влево. Не сметь. Фу, нельзя. А сыну наказ — думай что поёшь, про пионерию, страны Советов. А себе — закрытую дверь в отдельную комнату в семейном гнезде. Смешной человек вернулся домой. Смешной человек плачет внутрь себя самого.
А вокруг прилизанные угодливо слащавые лица без погон, но в чинах почитания. Кто-то просто филёр в гостиничном коридоре берущий на карандаш каждый «туалетный» пшик, кто-то приставленный «ординарец» аккуратно формирующий досье. Здесь же и громилы-молотобойцы — исполним, доставим, сопроводим. Какая разница какое время суток? Кому какое дело хочешь ты или нет? В постели? Значит поднять с этой постели! В машину его! В самолёт, скорее! К трапу авто! Байконур? Казахстан? И что из того? Сладкая жизнь. Действительно, и чего ему не хватает, — восклицает генеральский чин. Будь холуём, прогибайся в подобострастии улыбаясь и ты в вечном фаворе! Сыр в масле. Вон их сколько коленопреклонённых за роскошеством стола. Все к месту. Друзья.
Иосиф Виссарионович давно как почил, а нравы, порядки едва ли не те же. Система! Да.
«Юморист» Борис Михайлович в декорациях советского счастья. Колесящий по стране в шоу праздничных веселий. Острый ум, мастер слова, неординарность личность. Как такого оставить без внимания? Он в каждом кадре. Словно под объективами фотовспышек. В анфас и в профиль. Его, разве что только не прослушивают и не пишут. В домашней тиши.
Режиссёру удалось создать весьма характерный коллаж в минимализме декорационных изысков. Сцены вне помещения можно пересчитать по пальцам одной руки. Но не в этом ли ещё одна мысль-метафора для «комнатного растения», каким является «свободный глашатай» обращающийся к массе?
А финальные кадры с «римскими термами» и вовсе величественны. Как тут не вспомнить исторические хроники страны Советов и Бериевский победный клич у неостывшего ещё тела вождя: «Хрусталёв, машину!» (привет А. Герману). Ну разве не прекрасно потешна эта развязка? «Король умер — да здравствует король!»
Жил Александр Герцевич,
Еврейский музыкант, —
Он Шуберта наверчивал,
Как чистый бриллиант.
И всласть, с утра до вечера,
Заученную вхруст,
Одну сонату вечную
Играл он наизусть…
Неужто настолько ни о чем фильм?