Они приговорили себя добровольно к каторге. И каторга их приняла. Всех. Накрыла белым саваном смертельного покрывала от мира. Холодным снежным мелом известковой пыли. Кропит морозным воздухом округу, лепит грязевым замесом немых свидетелей мерного безмолвия и не единой краски петушиного цвета в окрик, и суровость в лица от однообразия с редкостью проступающей улыбки.
Не космос — метры грунта надо мной,
И в шахте не до праздничных процессий,
Но мы владеем тоже внеземной -
И самою земною из профессий…
Да, сами мы, как дьяволы, в пыли.
Зато наш поезд не уйдет порожний.
Терзаем чрево матушки-Земли,
Но на земле теплее и надежней.
Сплошная тьма вокруг, чернота на полный экран и лишь блуждающий бликом светлячок мигающий беспорядочно. Что это? Где мы? В преисподней дьявола? Почти. Тоннельный коридор покатостью стен как в трубе. Лицо-лицо, ещё одно, ещё… Каски на головах, фонарные глазки лучами слабых прожекторов в нас, друг в друга, в стены. Мы в шахте. Чёрные отвесы породы? Их нет. Здесь молочное марево в чести. Ни угольного камня, ни копоти въедливой крошкой пыли ни на грамм. Что за диво? Кайло в руках стенобитным оружием, подручные подхватами отколотое лучше всякой лопаты, породу на ленточный транспортёр и ни слова в утеху, в разговор. Работа есть работа. Здесь и дышат то через раз в повязанную поверх носа тряпицу, а слова оставлены внутри, крепежом себе самому — не расплескаться бы до срока, не утомиться рассеяв понапрасну энергию. Горно-обогатительная фабрика нашему вниманию. Известняковая чёрная дыра ежедневно пожирающая силы, перед нами.
Воронками изрытые поля
Не позабудь и оглянись во гневе,
Но нас, благословенная Земля,
Прости за то, что роемся во чреве…
Не бойся заблудиться в темноте
И захлебнуться пылью — не один ты!
Вперед и вниз! Мы будем на щите -
Мы сами рыли эти лабиринты!
На выход как из под мельничных жерновов, человек за человеком, едва ли не строем. А промочить горло? Чем же? У мужчин и напитки мужские. Самогон домашнего приготовления сгодится? Почему бы и нет? Один продаёт, другие покупают. И все довольны.
Быт? Какой у людей низведённых до тягловой силы может быть быт? Так, лёгкое забытье между каменными повинностями и новый день. Каторга. Добровольная каторга.
- Сколько ты уже тут работаешь?
- Не могу точно сказать, наверное 5-7 лет.
- Где ты себя видишь скажем через 5-7 лет?
- Возможно буду тут работать…
Каторга. Добровольная каторга. И элемент воспарения пищей для дремлющих мозгов — перегонка зелья из краденых на заводе реактивов. Спирт- не спирт? Этиловый ли или метиловый? Забористая дурь получается…
А ещё есть женщина, почти девочка. Она волнительна для плоти и желанна для помыслов. Однако и брат столь же нетерпелив к её прелестям и злоба захлёстывает дракой Эмиля.
отзывы
Не космос — метры грунта надо мной,
И в шахте не до праздничных процессий,
Но мы владеем тоже внеземной -
И самою земною из профессий…
Да, сами мы, как дьяволы, в пыли.
Зато наш поезд не уйдет порожний.
Терзаем чрево матушки-Земли,
Но на земле теплее и надежней.
Сплошная тьма вокруг, чернота на полный экран и лишь блуждающий бликом светлячок мигающий беспорядочно. Что это? Где мы? В преисподней дьявола? Почти. Тоннельный коридор покатостью стен как в трубе. Лицо-лицо, ещё одно, ещё… Каски на головах, фонарные глазки лучами слабых прожекторов в нас, друг в друга, в стены. Мы в шахте. Чёрные отвесы породы? Их нет. Здесь молочное марево в чести. Ни угольного камня, ни копоти въедливой крошкой пыли ни на грамм. Что за диво? Кайло в руках стенобитным оружием, подручные подхватами отколотое лучше всякой лопаты, породу на ленточный транспортёр и ни слова в утеху, в разговор. Работа есть работа. Здесь и дышат то через раз в повязанную поверх носа тряпицу, а слова оставлены внутри, крепежом себе самому — не расплескаться бы до срока, не утомиться рассеяв понапрасну энергию. Горно-обогатительная фабрика нашему вниманию. Известняковая чёрная дыра ежедневно пожирающая силы, перед нами.
Воронками изрытые поля
Не позабудь и оглянись во гневе,
Но нас, благословенная Земля,
Прости за то, что роемся во чреве…
Не бойся заблудиться в темноте
И захлебнуться пылью — не один ты!
Вперед и вниз! Мы будем на щите -
Мы сами рыли эти лабиринты!
На выход как из под мельничных жерновов, человек за человеком, едва ли не строем. А промочить горло? Чем же? У мужчин и напитки мужские. Самогон домашнего приготовления сгодится? Почему бы и нет? Один продаёт, другие покупают. И все довольны.
Быт? Какой у людей низведённых до тягловой силы может быть быт? Так, лёгкое забытье между каменными повинностями и новый день. Каторга. Добровольная каторга.
- Сколько ты уже тут работаешь?
- Не могу точно сказать, наверное 5-7 лет.
- Где ты себя видишь скажем через 5-7 лет?
- Возможно буду тут работать…
Каторга. Добровольная каторга. И элемент воспарения пищей для дремлющих мозгов — перегонка зелья из краденых на заводе реактивов. Спирт- не спирт? Этиловый ли или метиловый? Забористая дурь получается…
А ещё есть женщина, почти девочка. Она волнительна для плоти и желанна для помыслов. Однако и брат столь же нетерпелив к её прелестям и злоба захлёстывает дракой Эмиля.
Каторга. Добровольная каторга.
Фильм-размышления вниманию зрителей.