В Театре им. Моссовета премьера спектакля «Без вины виноватые»

14 мая 1948 года в Театре им. Моссовета премьера спектакля «Без вины виноватые» в постановке Юрия Завадского и М.Чистякова, художник М. Виноградов. В роли Кручининой — Вера Марецкая, Незнамов — Алексей Консовский, Шмага — Осип Абдулов.
М. Бертенсон «Образ русской матери» : «В центре постановки гордый, благородный образ страдающей и борющейся русской женщины. Режиссерский замысел Ю. Завадского подчиняет весь спектакль теме Отрадиной — матери, у которой отняли ребенка.
В соответствия с этим первое действие, происходящее в 60-годах и являющееся у Островского прологом к трем последующим актам, в истолковании Ю. Завадского вырастает в основное, а все происходящее через 17 лет — в гостинице, за кулисами театра, в доме Дудукина —превращается в своеобразный «эпилог», позднюю и замедленную развязку трагедии, свидетелями которой зрители уже были в первом акте.
В соответствии с этим героиней спектакля становится не знаменитая драматическая актриса Кручинина, а скромная русская женщина Отрадина. Театр играет пьесу о первой чистой любви, принесенной в жертву «золотому молоху», о высоком я самоотверженном материнской чувстве. Драма матери наполняет все содержание спектакля, вытесняя остальные его мотивы.
... В. Марецкая играет Отрадину. Играет настолько правдиво и естественно, что зритель забывает о сцепе, о театре и воспринимает живую человеческую трагедию: в первом акте исполнение Марецкой поистине безупречно. Нельзя ничего пи прибавить, ни убавить к созданному ею образу Отрадиной.
Но вот прошло семнадцать лет, и в номере провинциальной гостиницы мы вновь встречаемся с Отрадиной. Марецкая своих большим мастерством заставляет вас почувствовать, что перед нами не прежняя Любовь Ивановна, а женщина, прожившая трудовую самостоятельную жизнь. Есть теперь мудрое спокойствие в ее интонациях и уверенная мягкость в её движениях. И все же мы охотнее назовем ее по-старому — Любовью Ивановной Отрадиной, нежели Еленой Ивановной Кручининой. Марецкая отказывается от воинствующего образа знаменитой драматической актрисы, «о которой слава гремит, с которой всякий считает за счастье хоть поговорить». И кажется поэтому неправдоподобным, что Муров сомневается в том, кто перед ним – двойник некогда соблазненной им девушки, или она сама.
Марецкая приближает Кручинину –Отрададину к женщинам нашей советской эпохи, а переживания героини классической пьесы звучат у нее с такой правдивостью и естественностью, что растроганный зритель готов простить спектаклю его большие и малые грехи.
А их немало. Так, Б. Лавров вграет Дудукина однотонно, из всей характеристики этого богатого барина я мецената он выделяет лишь его медоточивую вежливость. В исполнении Н. Княгининской не чувствуется трагизма Галчихи — еще одной жертвы безжалостной власти денег. Совершенно не удался К. Михайлову образ Мурова, кажущийся неестественным и деревянным. Даже такой талантливый актер, как 0. Абдулов, верно наметив образ Шмаги, лишает его почему-то отличительного свойства: Шмага в спектакле мрачно-саркастичен, в то время как в пьесе этот «комик в жизни» полон светлого юмора. Есть и настоящие удачи.
Двойственное впечатление производит артист А. Консовский в ответственной роли Незнамова. Его исполнению не хватает того накала драматизма, который зажег бы в зрителях гнев к бесчеловечному строю, жертвой которого является талантливый и честный юноша. А между тем Консовский точно выполняет волю автора. Есть в его Незнамове и «саркастическая улыбка», и «румянец юности и конфуза», и «дерзкий тон», а главное, есть молодость и свежесть чувств, столь необходимые для Незамова.»