Штутгарт-2023: Как конкурс фестиваля возвращает утерянные воспоминания

В Штутгарте завершился Международный фестиваль анимационных фильмов — крупнейшее в Северной Европе и одно из заметных кинособытий Евросоюза, посвящённых современной мультипликации. Несмотря на восприятие анимации как территории веселых гэговых сюжетов, конкурс Штутгарта вобрал в себя множество анимационных фильмов, основанных на переживании травм прошлого и проблемах социально-политических отношений.


Гран-при международного конкурса короткометражных фильмов завоевала абсурдистская кукольная драма эстонского режиссёра Прийта Тендера «Собачья квартира» (Dog Apartment, реж. Priit Tender). Согласно сюжету, судьба-злодейка сослала артиста балета Сергея в пригородный колхоз. Жить ему приходится в многоквартирном бараке, который стал не просто конурой, но буквальным бульдогом, в чреве которого вынуждена существовать возвышенная душа. Утихомирить агрессивность дома-собаки могут лишь говяжьи сардельки, ради которых Сергей каждое утро едет на видавшей виды «Волге» в ближайшую колхозную ферму. Путь его пролегает через пустырь, бесконечно усеянный пнями, среди которых носится петух с топором вместо головы. В этой серой гиблой вселенной главному герою остаётся лишь танцевать перед бурёнками, тем самым влияя на рост надоев крупного рогатого скота. Вернувшись в пасть бульдога, танцовщик грезит партией в «Лебедином озере», но засыпает, как и всегда, в безысходности гиблого колхоза, погрязшего в полной энтропии.

Эстонская анимационная школа буквально пропитана тенями советского опыта. Она продолжает любовно окутываться ими, дышать и рефлексировать образами прошлого, сюрреалистически и абсурдистски их перерабатывая. В чём-то творения современных аниматоров вторят опытам восточно-европейской анимации конца 1980-х, когда социальные и политические проблемы были на острие внимания общества, а фильмы Прийта Пярна («Завтрак на траве») и Яна Шванкмайера («Смерть сталинизма в Богемии») порабощали сознание фестивального зрителя. Смакуя опыт включённости и травму исхода из «братства народов», эстонские режиссёры продолжают оперировать советскими символами.


В диптих к «Собачьей квартире» может быть добавлен другой недавний любимец мировых фестивалей. «Космонавт» Каспара Янциса — фильм, в котором бывший советский космонавт (а бывают ли вообще космонавты бывшими?) лихо переживает крах повседневности и пропасть в отношениях с родными. Это кино как будто становится пародией на «Мы не можем жить без космоса» Константина Бронзита, показывая не романтическую, а социально-депрессивную версию бытия космонавта.


В конкурсной программе Штутгарта собралось множество мультфильмов, отсылающих зрителя к крайне непростым страницам недавней истории, при этом используя причудливые, метафорические и фантазийные образы для поглощения зрительского внимания. Хорошим примером этого является фильм Джонатана Ласкара «Запись» (The Record, реж. Jonathan Laskar). В магазин старинных музыкальных инструментов заглядывает путешественник и приносит продавцу диковинную вещицу — волшебную виниловую пластинку, которая умеет настраиваться на мысли слушателя и через музыку воспроизводит утерянные им воспоминания. Одержимый этой бесконечной пластинкой, антиквар слушает ее снова и снова, и воспоминания всплывают до тех пор, пока вдруг ярко не вспыхивает в сознании самое болезненное из них — про потерю матери во время Второй мировой войны.


Анимация, как та волшебная пластинка, работает с восприятием зрителя, актуализируя в его сознании известные, но подёрнутые патиной сюжеты. Хорошим примером этого является фильм Тал Кантор «Письмо свинье» (Letter to a Pig, реж. Tal Kantor), уже принявший участие во множестве фестивалей, но показанный и в Штутгарте. В нем выживший в Холокосте читает письмо, которое он написал свинье, спасшей его жизнь. Юная израильская школьница слушает это свидетельство в классе и оказывается в сюрреалистическом видении, в котором сталкивается с вопросами идентичности, коллективной травмы и крайностями человеческой природы.


Современные режиссёры не ограничиваются только военными сюжетами, отсылающими нас к нацистскому прошлому. В Штутгарте были показаны и опыты переживания посттравматического синдрома участниками Корейской войны («Дом потерь», The House of Loss, реж. Jinkyu Jeon), и воспоминания «людей в лодках» — вьетнамских беженцев времён Индокитайских войн («Люди в лодках», Boat People, реж. Kjell Boersma и Thao Lam). Методами анимации удаётся показать такой опыт, который невозможно передать иными средствами кинематографа. Документация событий и их последствий, переработанная языком анимации, сотрясает устои человека. Это происходит мягко, но от образов и видений анимационного фильма после просмотра сложно абстрагироваться.


Про военные конфликты говорят и некоторые полнометражные анимационные картины, принявшие участие в конкурсе Штутгарта. Наверное, самой эффектной работой конкурса стал фильм Марии Зариф и Андре Кади «Дуния и принцесса из Алеппо» (Dounia & The princess of Aleppo, реж. Marya Zarif и André Kadi). Алеппо, дом шестилетней Дунии — древний сирийский город, полный тайн и волшебства. И вначале девочка окружена дружелюбными соседями, сказочными историями, восхитительными запахами с восточного базара и замечательными блюдами ее бабушки. Но затем мама умирает от болезни, папу забирают в темницу по ложному доносу, а Дуния вместе с бабушкой и дедушкой вынуждена бежать от разбушевавшейся войны через опасные границы, земли и моря, в попытках обрести новый дом в неведомой стране. В изысканной визуальной и сказочной манере широкой зрительской аудитории рассказывается история Сирийской войны, потери родителей и эмигрантского бегства в надежде на новую жизнь.


Другой фильм полнометражного конкурса — «Шарлотта» Эрика Варана и Тахир Раны (Charlotte, реж. Eric Warin и Tahir Rana) — представляет собой пример анимационной драмы, основанной на биографии молодой берлинской немецко-еврейской художницы Шарлотты Саломон, вступившей в совершеннолетие накануне Второй мировой войны. Обладая сильным воображением и глубоким даром, она мечтает о творческой реализации, но мир вокруг начинает стремительно меняться, ограничивая ее возможности и разрушая мечту. Когда нацисты разворачивают антисемитскую политику, художница уезжает в казалось бы безопасный юг Франции. Но рок неминуем: реальная Шарлотта Саломон умирает в 1943 году в Аушвице, и анимационный аватар не может её спасти, обезопасить, увести от этой участи.


Лучшим полнометражным фильмом Штутгарта-2023 была признана работа Хосе Мигеля Рибейро «Найола» (Nayola, by José Miguel Ribeiro), основанная на переживании травмы 25-летней гражданской войны в Анголе. Семья, в которой три поколения женщин пытаются сохранить себя и не повторить страшные опыты прошлого, вынуждена даже в казалось бы уже мирное время постоянно соприкасаться с призраками войны. Фильм откровенно показывает, что война не заканчивается перемирием, а продолжается в душах людей и окружающей реальности, не останавливаясь в подсчёте своих жертв.


При взгляде на пространство современной анимации, кажется, что человечество не может обойтись без насилия и войн. Но нет, это аниматоры, обращаясь к разнообразным сторонам жизни современного социума, стремятся исследовать самые потаённые его уголки. И иногда прибегают к метафорам и аллегориям, привычным для мультипликационных миров. Хорошим примером подобного взгляда является фильм «Война завершена» Симоне Масси (A Guerra Finita, реж. Simone Massi), в котором мир без войны представляется ещё одной утопией, которую нам нужно перестать дожидаться. Или полутораминутная работа Андреаса Хюкаде «Сделка с войной» (Dealing with War, реж. Andreas Hykade), в котором овечки пытаются урезонить агрессивного пёсика с неизгладимыми для себя последствиями.