Свежая кровь в древних жилах

Немногие мифические существа или литературные персонажи будоражат воображение кинематографистов так же сильно, как вампиры. Беглый взгляд на историю вопроса говорит нам, что с 1912 года было снято более трех тысяч фильмов об этих кровопийцах – в том числе классические ленты эпохи немого кино, натуралистичные слэшеры, драмы-«слезовыжималки» для юношества и даже комедии в жанре «софт-порно».
Триллер от Денниса Ганзеля, повествующий о четырех берлинских неупокоенных красавицах, сочетает лучшие черты «вампирского кино» разных периодов развития мирового кинематографа. Главные героини воплощают четыре разных эпохи в истории человечества (в зависимости от того, когда они были укушены «неупокоенными»). Таким образом, картина представляет своеобразное путешествие во времени, начинающееся в современном Берлине. Кроме того, в фильме показана и атмосфера незабываемых берлинских техно-тусовок, и «изнанка» немецкой столицы – бедность, отчаяние, угрюмость, царящие в тех кварталах города, где селятся те, кого принято называть «преступными элементами». И наконец, создатели фильма отдают должное Берлину и как великому городу, где на протяжении многих десятилетий появлялись на свет многочисленные литературные и кинематографические шедевры.
Вампиры живут вечно; однако порой вечностью кажется и тот путь, который должен проделать замысел сценария фильма о вампирах, прежде чем быть воплощенным на большом экране. «Мне было двадцать три года, когда у меня возникла идея этого фильма, - вспоминает Деннис Ганзель. – Когда же он наконец вышел на экраны, мне исполнилось тридцать семь».
Местом рождения проекта стала квартира, которую снимали на двоих студенты мюнхенской киношколы HFF Деннис Ганзель и Кристиан Беккер. Оба они поступили в HFF в 1994 году и вместе работали над короткометражной лентой The Wrong Trip.
В октябре 1996-го Деннис Ганзель поделился с Кристианом Беккером идеей вампирской лав-стори, разворачивающейся на берлинской клубной сцене. Кристиан Беккер с энтузиазмом встретил предложение друга. «Он немного подумал и воскликнул: «Круто!» - вспоминает Ганзель. – С тех пор мы работали над этим проектом вместе. Кристиан предпочитал развивать экшн-составляющую, а я уделял больше внимания романтическим аспектам истории».
Свою «главную вампиршу» Ганзелю помогло найти совпадение: «Я был на премьере фильма Бернда Айхингера «Любовники Розмари» и увидел на экране Нину Хосс. Я тут же понял, насколько она талантлива, и перекроил свой сценарий специально под нее». Однако впервые режиссеру удалось пообщаться с актрисой лишь весной 1999 года. «Я дал Нине сценарий, - говорит Ганзель, - и попросил высвободить для меня осень в ее личном графике. Я тогда наивно полагал, что съемки начнутся уже в конце лета». Нина Хосс тоже прекрасно помнит их первую встречу: «Деннис дал мне самый первый набросок сценария, довольно сильно отличавшийся от окончательного варианта и не слишком сильно меня вдохновивший. Но роль злобной вампирши мне, определенно, понравилась, поэтому я сказала ему: «Когда сценарий будет готов, держи меня в курсе!» Иронично улыбнувшись, Нина Хосс добавляет: «Не прошло и десяти лет, как Денис позвонил мне вновь».В последующие несколько лет Ганзелю на собственном опыте довелось убедиться, как непросто бывает подарить полноценную экранную жизнь своим «неупокоенным» героям – особенно в Германии, где предпочитали снимать артхаус, а жанровое кино почти отсутствовало. «В 2000 году мой сценарий был завершен, но, похоже, я слегка опередил время», - говорит Деннис. Не нашлось ни продюсеров, ни дистрибьюторов, желавших финансировать вампирскую ленту.
Неожиданно возникший вокруг вампирской тематики ажиотаж имел и свои отрицательные стороны: оказалось, что ганзелевский сценарий «Рассвета» слишком сильно напоминает «Сумерки» - необходимо было его переработать. Принявший от Ганзеля в 2008 году эстафету сценарист Ян Бергер предложил новое название картины: We Are the Night. Бергер сохранил всех героев и значительную часть сюжета, однако изменил перспективу рассказа. «Я хотел показать, как молодая женщина превращается в вампира, - говорит Бергер. – В каждом фильме о супергероях рассказывается, как Бэтмен или Человек-паук дошли до жизни такой. В кино же про вампиров этот аспект почему-то часто сбрасывается со счетов. Но в случае с Линой мы вместе с ней проходим этот путь и видим, как укус Луизы переносит ее в новый мир, как в ней пробуждается жажда крови, как необратимо меняется ее тело».
Кроме того, Бергер расцветил любовную историю множеством экшн-сцен. «Мы с Деннисом большие поклонники Люка Бессона, и на нас сильно повлияла атмосфера его ранних картин, - признается он. - Мы хотели снять европейский экшн-триллер с собственным лицом. Четырех главных героинь мы изобразили этакими рок-н-ролльными героинями, постоянно зажигающими на вечеринках. Они богаты, красивы, вечно молоды и бессмертны, поэтому для них веселье не прекращается никогда».
Было совершенно ясно, что единственно подходящим местом обитания вампирской четверки станет Берлин. «Деннис прожил тут много лет, а я здесь родился, - объясняет Бергер. – Этот город с его ночной жизнью и слегка мертвенной аурой как нельзя лучше ассоциировался с нашей историей. Надо сказать, такому выбору немало поспособствовало и наше агентство по продажам Celluloid Dreams, базирующееся в Париже: его сотрудники то и дело расхваливали нам Берлин и повторяли, как выгодно он отличается от других городов. Когда живешь здесь, таких вещей не замечаешь».
«Меня поразило, что Нину Хосс даже через десять лет после нашего знакомства по-прежнему интересовала роль Луизы, - признается Деннис Ганзель. - В Нине есть величественность и загадка, позволяющие ей абсолютно достоверно воплотить на экране предельно безжалостную натуру предводительницы банды вампиров».
Как и Нина Хосс, Каролине Херфурт с самого начала была одной из главных претенденток на участие в картине. «В 2000 году я снимал фильм «Девочки сверху», где Каролине играла одну из ролей, и дал ей прочесть сценарий «Рассвета», который, как планировалось, должен был стать моей следующей работой, - вспоминает Ганзель. – Сценарий Каролине понравился, но для Лины она была еще слишком юна; скорее подходила на роль Норы». Однако, покуда работа над проектом все откладывалась и откладывалась, возрастная проблема разрешилась сама собой.
Актрисе пришлось продемонстрировать на экране два полюса личности своей героини. «Сначала Лина ведет жизнь бесприютную жизнь трудного подростка, но после укуса Луизы все резко меняется, и она попадает совсем в другую среду: роскошные дорогие наряды, умопомрачительные светские мероприятия… У нее появляется даже собственный «Ламборгини», - поясняет Ян Бергер. Происходит столкновение двух парадигм, и Лина должна выбрать собственный путь. Именно сходство судеб актрисы и героини делает Каролине Херфурт идеальной исполнительницей этой роли, считает режиссер: «Каролине рано пришлось самой пробивать себе дорогу в жизни, что наложило на ее личность отпечаток бунтарства. Теперь же она прочно утвердилась в кинематографе; мир гламура, премьер и кинофестивалей знаком ей не понаслышке». Сама же Херфурт ценит свою роль за значительную внутреннюю глубину образа, заявляя: «То, что она стала вампиром, для Лины не благословение, а проклятие. После того, как Луиза ее кусает, Лина вынуждена убивать, чтобы выжить, и это противоречит ее представлениям о справедливости: она не желает без нужды причинять людям боль».
Дженнифер Ульрих играет томную красавицу Шарлотту – актрису немого кино в 20-е годы прошлого века. Шарлотта стала вампиром в ночь премьеры ленты «Доктор Мабузе», когда ее укусила Луиза, и была вынуждена оставить мужа и ребенка. «Сначала я была уверена, что ей по душе быть вампиром, - рассказывает актриса, - но скоро поняла, что Шарлотту быстро утомила и сделала несчастной такая жизнь. Единственным ее убежищем и отдушиной стала литература».
Анна Фишер играет последнюю участницу роковой четверки – рэйвершу Нору, укушенную Луизой на одном из «Парадов любви» в начале 90-х. «Фишер превосходно вписывается в образ бесшабашной девчонки-тусовщицы, - утверждает Беккер, - она полна жизнелюбия и прямо-таки брызжет энергией». Анна знает, что ее задача – не просто оттенять других персонажей: «Нора с ее наивностью и детской непосредственностью символизирует начало девяностых – по контрасту с остальными героинями, которые предельно утомлены и пресыщены своим образом жизни».
Что касается роли полицейского Тома Сернера, то ее изначально решено было предложить Максу Римельту, до того снявшемуся в трех основных картинах Ганзеля – «Девочки сверху», «Академия смерти» и «Эксперимент 2: Волна». «От Макса исходит необычайно сильная звездная аура, - говорит режиссер. – Глядя, как он играет полицейского, мы прекрасно понимаем, почему Лина мгновенно влюбляется в этого парня. Его спокойная, мягкая манера общения напоминает ей о том «обычном» мире, оставленном в прошлом». Еще сильнее о привычном мире напоминает коллега Тома Луммер - его играет Арвед Бирнбаум, которого Ганзель называет «настоящим мужчиной с большой буквы»: «Арвед выглядит в точности как настоящий полицейский». Режиссер знает, о чем говорит. Готовясь к съемкам, он «отдежурил» несколько ночных смен вместе с берлинскими полицейскими, а также некоторое время наблюдал за тем, как работают сотрудники эссенского подразделения по борьбе с наркотиками. И то, и другое стало возможно благодаря другу отца Ганзеля – полицейскому Петеру Торварту.
По контрасту с внешним обликом полицейских, которые с виду – типичные «синие воротнички», четыре вампирессы должны были выглядеть гламурными «райскими птицами». «Вампирский жанр в целом – сплошной подарок для людей моей профессии, - говорит главный художник по костюмам Анна Винклер. – В данном случае нам, естественно, пришлось учитывать то, что наряд каждой героини должен соотноситься с тем периодом времени, из которого она родом».
У каждой из героинь было около дюжины разных костюмов, частично приобретенных Анной Винклер в секонд-хэндах, винтажных магазинчиках и на блошиных рынках, частично позаимствованных в костюмерном цехе киностудии. Прочие наряды сшили на заказ или скомбинировали из разных деталей. Костюмы должны были не только хорошо выглядеть, но еще и быть практичными и носибельными: поскольку по сценарию героини вовлечены во множество динамичных сцен, надо, чтобы под одеждой можно было скрывать наколенники и налокотники, требовавшиеся для безопасности при съемках трюков. К тому же многие наряды по сюжету рвались или пачкались кровью, поэтому требовалось готовить сразу несколько комплектов.
У художника по гриму Георга Корпаса было четкое представление, как должны выглядеть героини: «Чего я не хотел, так это чтобы их лица были мертвенно бледными, как в фильмах семидесятых. Наши девушки сильные, яркие и сексуальные, все мужчины теряют от них голову». Чтобы глаза девушек еще больше притягивали взгляд, Георг Корпас воспользовался специальными контактными линзами: когда героини возбуждены, вокруг их зрачков появляются красные кольца, которые, по замыслу художника, усиливают природный цвет глаз персонажей.
Фильм про вампиров немыслим без вурдалачьих клыков. Георг Корпас изготовил клыки в своей мастерской в Мюнхене по слепкам, снятым с зубов исполнительниц главных ролей. «Мы хотели, чтобы они выглядели сексуально и неброско, - рассказывает гример, - и имели плавные изгибы, подобные изгибам женского тела». Искусственные клыки можно было надевать на настоящие зубы. Благодаря присоскам они могли держаться без какой-то дополнительной фиксации. «Уже через несколько минут ты забывал, что во рту у тебя фальшивые клыки», - со смехом вспоминает Дженнифер Ульрих.
Кровь, которую вампирши со смаком тянут из своих жертв, прибыла из Великобритании. Для съемок Корпас приготовил 30 литров крови, у специалиста по визуальным эффектам Дирка Ланге было еще десять литров. Искусственная кровь делается из сахара, поэтому ее без опаски можно пробовать на вкус.
Одно из основных мест действия картины – клуб, совладелицами которого являются Луиза, Шарлотта и Нора. Взяв за образец атмосферу легендарного техно-клуба Tresor (отчасти вдохновившего Денниса Ганзеля на создание сценария «Рассвета»), художник-постановщик Маттиас Мюссе на время съемок превратил заброшенный бассейн эпохи ар-деко в Лихтенберге в стильный ночной клуб.
Построенный в экспрессионистском стиле между 1925 и 1928 годами плавательный комплекс был закрыт в 1991-м из-за технических проблем и с тех пор пустовал. Центральный 25-метровый бассейн превратился в танцпол, при этом «неплавательная» зона плавно переходит в плавательную глубиной 2,5 м.
Бар в бассейне был сконструирован из старых канистр из-под хлорки, подсвеченных изнутри. Частью антуража также является гигантский светящийся шар, испещренный кратерами, и закрепленные на плавательной вышке восемь огромных динамиков, транслирующих музыку, которую играет ди-джействующая Нора, в то время как 400 участников массовки танцуют под нее в чаше бассейна.
Для съемок самой «многолюдной» сцены фильма, в которой на танцполе знакомятся Луиза и Лина, участникам массовки пришлось не только провести несколько часов в неотапливаемом бассейне (дело было в ноябре), но и погрузиться в клубы густого тумана, производимого дымовой машиной под «управлением» Дирка Ланге (для нее потребовалось 12 тонн жидкого азота).
Экспрессионистский фасад плавательного комплекса не фигурирует в фильме; вид клуба снаружи снимали в Восточном Берлине – в парке Плентервальд, в округе Трептов-Кёпеник. Открытый в 1969 году при коммунистическом режиме, Плентервальд был одним из самых популярных мест развлечения жителей столицы ГДР и вплоть до падения Стены привлекал около полутора миллионов посетителей в год. Однако в 2001 году парк был закрыт в связи с увеличением числа преступлений, совершавшихся на его территории. За прошедшие с тех пор годы статуи динозавров, полуразвалившиеся карусели и обшарпанные американские горки успели зарасти буйной травой. Неудивительно, что окутанный клубами тумана в ночном освещении Плентервальд выглядит как идеальное место для вампирского приключения.
Поскольку при солнечном свете вампиры превращаются в прах, героиням фильма необходимо, чтобы их жилье было оборудовано совершенно особым образом – в частности, окна в нем должны быть затемнены. Выбор пал на отель «Кумберленд Хаус» на бульваре Курфюрстендамм, спроектированный между 1911 и 1912 гг. Робертом Лейбницем, тем же архитектором, по чьим наметкам строился «Адлон». Долгие годы «Кумберленд» пользовался репутацией главного отеля города, а с 1966 по 1993 годы являлся штаб-квартирой берлинского казначейства. Последующие 17 лет отель пустовал, время от времени превращаясь в съемочную площадку. Правда, фойе в «Кумберленд Хаусе» оказалось недостаточно масштабным, чтобы подчеркнуть грандиозную трансформацию Лины, ставшей вампиром. Поэтому «большой выход в свет» творческая группа картины снимала - ни больше ни меньше - в здании Берлинского государственного суда.
Убогая комнатушка Лины в далеко не лучшем районе Берлина должна была составлять контраст с роскошной обстановкой магазинов, отеля и ночного клуба. Поэтому участники команды обратили свои взоры к наиболее неприглядным районам западной части города. То, что требовалось, нашли в Шёнеберге. 12-этажный жилой комплекс, рассчитанный на 2000 жильцов, был построен в 1977 году, а в 2001-м ему присвоили имя «Палассеум». Когда-то этот дом считался образцом ультрасовременного жилья, однако уже давно перестал быть таковым и превратился в прибежище для неблагополучных социальных элементов, наподобие Лины и ее окружения. Сцена, где Лина совершает кражу, снималась в районе станции Zoo, а эпизод в русском публичном доме, где Луиза учит «новенькую» убивать, был снят в буквальном смысле слова среди руин бывшего Центральной станции радиовещания ГДР на Налепаштрассе (район Обершёневейде). Здание, откуда когда-то выходила в эфир легендарная молодежная радиостанция «DT 64», вместе со всеми студиями, оборудованием и мебелью теперь превратилось в развалины. Оптимизма не добавляла и невозможность согреться посреди ноябрьского холода. В промежутках между съемками исполнительницы главных ролей пили горячий чай или кофе, укутывались в толстые шубы и обувались в сапоги-«луноходы» - пока не звучала команда следующего дубля, и они не переоблачались в вечерние платья и легкие туфли на шпильках.
К счастью, съемочной группе довелось попасть и в климат, который безоговорочно устраивал всех: в бывшем летном ангаре, ставшем площадкой для аттракциона “Тропический остров», царила температура 26º по Цельсию. Сценаристу Яну Бергеру пришла в голову сцена, где вампирессы нежились бы в бикини в «лучах» искусственного солнца.
Сцены гонок в туннеле снимали, лишь частично ограничив движение на проезжей части. И актрисы, и каскадеры предельно бережно отнеслись к роскошным автомобилям, на которых передвигаются вампирессы: золотистому «Порше Панамера» Луизы, черному «Ягуару» Шарлотты, разрисованному ярчайшими граффити «Понтиаку» Норы и Лининому белому «Ламборгини».
По сценарию, решающее вампирское «сражение» должно было состояться в захудалой гостинице при аэропорте. Однако, изучив несколько потенциальных объектов, Ганзель и Мюссе отыскали на западе Берлина гораздо более заманчивое в визуальном отношении место: Тойфельсберг, или Чертова гора, в лесу Грюневальд. 115-метровая гора была создана после войны из обломков более чем 15 тысяч пострадавших после бомбежки зданий. На ее вершине американцы построили станцию радиоперехвата, увенчанную пятью купольными постройками.
Эпизоды, отснятые на Чертовой горе, потребовали редактуры на студии Babelsberg – в особенности те сцены, в которых вампирши, пренебрегая законами тяготения, ходят по стенам и потолку. Частично нужный эффект был достигнут с помощью необычной перспективы камеры, частично – благодаря сложной системе креплений и противовесов (впоследствии заретушированных специалистом по компьютерным эффектам Алексом Лемке).
После стольких титанических усилий и множества бессонных ночей бывшие соседи по квартире и старые товарищи Кристиан Беккер и Деннис Ганзель еще больше гордятся своим детищем. «Просто не верится, что по прошествии такого количества лет мы все-таки сделали это», - признается Беккер. «Мы наконец сумели снять силами немецких кинематографистов фильм в жанре, который когда-то зародился именно в Германии с «Носферату» Фридриха Вильгельма Мурнау, - добавляет Ганзель. – Надо ли говорить, что я счастлив».
И режиссер, и продюсер энергично отметают любые попытки провести аналогию между «Вкусом ночи» и «Сумерками». Как говорит Беккер, «дело даже не в том, что Деннису эта идея пришла в голову гораздо раньше, чем стало известно о Стефани Майер и ее книгах. Наша картина - совершенно особый продукт». «Фильмы про вампиров стали чересчур романтичными и сентиментальными, - добавляет Деннис Ганзель. – Я хотел разрушить эту традицию и вернуться к истокам. «Вкус ночи» получился именно таким, каким, на мой взгляд, и должно быть кино про вампиров: динамичным, сексуальным и полным событий».